Читаем Улыбка Шакти полностью

У Мелукоте много имен – Нараянадри, Ведадри, Ядавадри, Ятишейла, Тирунараянапурам… Восемьсот домов, четыре тысячи жителей. Почти все – вайшнавы. Половина из них так или иначе связаны с храмовой жизнью. Сюда в одиннадцатом веке пришел изгнанный из земли тамилов, где процветал культ Шивы, ачарья Рамануджи. Изгнанный, как Дант в Равенну. И прожил здесь двенадцать лет, создав вишишта-адвайту, придав вишнуизму те очертания, в которых он и пребывает сегодня. Наряду с этим Рамануджи восстановил и заново освятил храм Челувана-Нараяна, нашел спрятанное в земле под термитником мурти Вишну – то, которому, по поверью, поклонялся Рама и Брахма. Основал религиозный центр в Мелукоте, внес ряд реформ в отправление культа – например, допущение низших каст к богослужению. В некотором смысле фигуру Рамануджи в вишнуизме можно соотнести с фигурой Лютера для католиков. У шиваитов, например, была попытка придать культу Шивы такие же упорядоченные очертания, но дальше повтора на свой лад сделанного Рамануджей в вишишта-адвайте они не продвинулись, создав шива-вишишта-адвайту. Можно бы соотнести его с Абхинавагуптой и его ролью в кашмирском шиваизме, но это уже отдельный разговор.

Живописный скальный холм, плывущий в безвременье с двумя могучими храмами и поселком, непрерывно раскладывающим пасьянсы событий. Рамануджи, растворенный повсюду в воздухе – между домами, крестьянами, мегалитами, буйволами, монахами, колесницами, песнопениями гимнов Ригведы, факелами, паломниками, храмовыми пещерами, безднами обрывов по сторонам и синевой долин далеко внизу. И на краю поселка – академия санскрита, научный центр в саду, разбитом по законам васту, с библиотекой в десять тысяч манускриптов, написанных на пальмовых дощечках тысячу и более лет назад. Здесь работает всего несколько сотрудников, а сама академия – два одноэтажных здания, сокрытых за листвой деревьев. А за садом – еще одна бездна и пустошь до горизонта, где находится невидимый отсюда поселок Таннур – бывшая резиденция Майсурского царства. А по другую сторону Мелукоте – заповедник волков, леопардов и панголинов, утопающий в зеленых холмах, на одном из которых пустынный храм Дурги, куда закрыты дороги, и сам храм безлюден, но затеплен огонь, и у ног богини лежит свежий цветок гибискуса. Туда мы с Таей взойдем полгода спустя, а за нами по гладкой крутой скале будут взбираться двое егерей, чтобы нас остановить. А когда вернемся в Мелукоте, то на его окраине набредем на двухъярусные пещеры в скале, возраст которых плавает по ту сторону первого тысячелетья, а вокруг – рощи забвения с руинами мегалитов на манер маленьких стоунхенджей, заросшие аппиевы дороги и редкие пастухи с козами. И почти никакой историографии.

Когда я разговаривал с директором академии, он с воодушевлением показывал начало работы по сбору сведений о Мелукоте, в том числе свидетельств старожилов и, может быть, сохранившихся у них архивов. Начало. Чтобы собрать эти крохи. От маленькой необъятной вселенной. Живой, очевидной и почти неведомой. С хором монахов, поющих в факельном сумраке храма гимны Ригведы почти так же, как это происходило тысячи лет назад. Думал ли я, что не просто вживую буду слышать и видеть это, но и буквально перемещусь в те времена, сходя с ума от пятидесятиголосья мощных и красивых умом и телом полуголых монахов, поющих оттуда, где еще не остыли дни творенья. А что я знал об альварах – индийских трубадурах, создавших полторы тысячи лет назад пятую – дравидскую – Веду из нескольких тысяч стихов о мистической любви? Случай привел меня в храм Челува-Нараяна именно в день праздника святого Амальвара, когда и исполнялись его гимны на тамильском. Полночи после этого, приходя в себя, я просидел на пустынном краю обрыва, один, вернее, вдвоем с восходящей из тьмы круглой багровой луной.

Этого быть не может, но, к счастью, сюда все еще не проложены туристические тропы, и нет иностранцев, а в будние дни совершенно пустынно, жизнь течет, как сотни лет назад. Но и в праздники сюда добираются лишь паломники, обычно не остающиеся на ночь, гостиниц тут, кроме одной с пятью номерами, нет, а в ашрамах свободных мест не много. Есть, правда, в году несколько праздников со столпотворением, и особенно в день Вайрамуди, день главной реликвии храма – короны Вишну, на которой драгоценных камней, как звезд в небе. Праздник этот длится тринадцать дней, на него съезжается около полумиллиона паломников. Корону водружают на мурти Вишну, и в паланкине, убранном цветами, несут по деревне. А потом прячут на год. Волна паломников уходит, и проступает мир будничных чудес.

Что же сказать? Светлое, тихое, чтоб не спугнуть, не проснуться, ошеломленье. От каждого дня, от невозможной фантасмагории любой из прогулок. Идешь, будто в мареве бабочек – в рое времен и миров. К двум местам на земле, ставшим для меня в последние годы нечаянным даром и домом – Харнай у океана и Масинагуди в заповеднике, добавилось третье – Мелукоте.

Перейти на страницу:

Все книги серии Художественная серия

Похожие книги