Улыбнись мне, Артур Эдинброг

Получив приглашение, мы с Эдинброгом напряжённо переглянулись, но потом всё же решили отправиться по указанным координатам. Даже если весь мир вокруг рушится, некоторые планы лучше сохранить неизменными. А то будет совсем бардак.

* * *

Я почему-то думала, что по сравнению с тем, как меня вызывали в мир Гало, процесс разделения будет сущей безделицей.

Я ошибалась.

Ойгонхарт снова встретил нас, нежась в постели, откуда затем вылез с явной неохотой. У него в руках был бокал с какой-то зелёной жидкостью. Я удивленно посмотрела на неё, и дракон предложил:

– Желаете попрробовать? Это мой любимый напиток. Пью его каждый день, очень прриятный.

Он жестом указал на изумрудно мерцающий декантер.

– А из чего он?

– Ты не хочешь этого знать, – предупредил Артур.

А дракон ухмыльнулся:

– Просто есть в нашем мире такие ящерицы…

– Спасибо, откажусь, – содрогнулась я.

Дракон поставил в комнате два трюмо напротив друг друга, создав зеркальный коридор. Нас выставил между стёклами, как статуэтки.

Я смотрела в одно зеркало, Артур – в противоположное, и в уходящем во тьму туннеле наши фигурки множились и распадались, безвозвратно удаляясь друг от друга.

Дракон взял со стола какую-то чашку, плеснул в неё воды, поколдовал и заставил нас выпить это. Я смотрела на воду с большим подозрением, но надо – значит, надо.

– Сейчас будет немного холодно, – предупредил Ойгонхарт, щеголявший в пижамных штанах (и только в них одних).

И вдруг резко упал на колени, ладонями ударив об пол. От его пальцев по паркету во все стороны побежали морозные узоры – было неожиданно увидеть такое волшебство, вышедшее из-под рук огненного дракона. Ледяные рисунки потекли на нас с Эдинброгом, взобрались по ногам и выше, и, не успела я испуганно вдохнуть, как снежинки уже набились мне в рот…

– Faara, wello, edeu! – пророкотал дракон, и я почувствовала, как что-то внутри меня порвалось…

Будто нить, натянутую прежде, вдруг перерезали острыми ножницами.

Чёрт! Нет! Только не это!

Я запаниковала, пытаясь сдвинуться с места и развернуться к Артуру – мне вдруг показалось, что рвётся не только наша фамильярья связь, но вообще все связи между нами, что все наши чувства были не более чем побочным эффектом от колдовства…

Но я не успела: дракон хлопнул в ладоши, и по всей спальне вдруг вспыхнуло ослепительно-красное пламя. Ревущее, обжигающее, в мгновение ока превратившее мир в подобие полыхающего ада.

Кажется, я закричала от боли. А потом потеряла сознание.

* * *

Я очнулась всё там же – в комнате дракона, на уютной кушеточке у окна.

Кушетка по стилю была рекамье – то есть без спинки, но с двумя боковушками, с покрытием из бархата и изящными обводами.

Точнее, это в нашем мире такие кушетки называются рекамье – в честь знаменитой светской львицы XIX века, мадам Жюли Рекамье, хозяйки блестящего парижского салона. Пожалуй, сейчас я могла напомнить её тому, кто знаком с портретом этой дамы кисти Жака Давида: я тоже была одета в кремовое платье. Только вот на лбу у меня была не повязка, а мокрое полотенце.

– Вы очень эмоциональны, госпожа землянка, – проговорил дракон, увидев, что я очнулась.

Артур подал мне стакан воды и забрал полотенце:

– Всё хорошо?

– Ну… Наверное. Не считая того, что мы чуть не сгорели.

– Это была иллюзия. Господин Ойгонхарт любит всякую… красоту, – сдержанно блеснул глазами Эдинброг.

Я вдруг заметила, что он выглядит гораздо свежее, чем вчера. На щеках аж румянец проступил – да и синяки под глазами, появившиеся после Стылого флигеля, вдруг пропали.

– Вся моя магия вернулась ко мне, Вилка, – пояснил он. – Та, что раньше была в тебе.

– Вот как, – я вздохнула. – Значит, теперь я не смогу поддерживать тебя в заклинаниях?

Он молча кивнул в ответ.

– Деррржите, – Ойгонхарт протянул нам два одинаковых длинных кристалла, похожих на столбики аметистов, только гораздо тоньше. – Хоть я и разорвал вашу связь, она не пропала окончательно. Она хранится в этих камнях. Если однажды вы рррешите, что её надо веррнуть – одновременно разломите кристаллы. Это можно сделать даже голыми руками. И связь восстановится – без спецэффектов, просто вернётся. Конечно, это произойдёт только в том случае, если у господина Эдинброга не будет нового действующего фамильяра.

Я с интересом посмотрела на кристалл в своих руках. В нём была удобная дырочка – можно повесить на цепочку и носить на шее. Артур кивнул и убрал свой камень в нагрудный карман жилета.

– Вам будет безопаснее уехать из Форвана, господин Ойгонхарт, – сказал Артур дракону на прощанье. – Пока здесь Аманда ДеБасковиц – вам рискованно тут оставаться.

– Яйцо учит курицу? Какая прррелесть! – восхитился рыжий дракон. – Мальчик, я живу уже очень давно и могу позаботиться о себе. К тому же и Аманда в куррсе этого – она же была моей ученицей. Даже если она воткнёт в эту грудь кинжал или меч-двуручник, – он самодовольно постучал себя по худой грудине, – мне ничего не будет. Как и от боевых заклятий. Как и от стрел. Я непробиваемый – это факт.