Ум в равновесии. Медитация в науке, буддизме и христианстве

Природа будды на окончательном уровне нераздельна с абсолютным пространством явлений, превосходящим все виды двойственности, включая дуальность добра и зла. Относительные буддийские учения о непостоянстве, страданиях и «не-я» можно постичь посредством прямого восприятия — для этого нужно тщательно внимать возникновению и исчезновению умственных и физических проявлений. Окончательные учения о пустотной природе всех явлений можно сначала понять с помощью здравых рассуждений — а это понимание впоследствии приведет к непосредственному прозрению, основанному на прямом восприятии. Запредельные учения о природе будды на начальном этапе можно постичь только с помощью веры, которая благодаря прилежной практике в конечном итоге созревает и обращается в прямое недвойственное постижение[324]. Подобные наставления Будды напрямую говорят с нашей сокровенной природой, и именно в интуитивных глубинах своего собственного «ярко сияющего ума» мы и можем принять подобные учения без каких-либо эмпирических свидетельств или логических доводов, которые бы их подкрепляли. Изрекая эти слова, ум Будды напрямую обращается к нашей природе будды, которая неотлична от него самого. В этом смысле подобные учения являются выражением нашего истинного «я», взывающего к самому себе.

Великое совершенство

Учения махаяны о пустотности и природе будды были глубоко интегрированы в буддийскую традицию великого совершенства, которую многие тибетские буддисты считают вершиной буддийских теории и практики. В соответствии с буддийскими хрониками, Прахеваджра[325] — буддийский созерцатель, который первым преподал великое совершенство, — принял рождение в качестве божественного воплощения; он был непорочным образом зачат в утробе женщины царского происхождения в регионе на расстоянии тринадцати месяцев пути к западу от Бодхгаи (где обрел просветление Будда). В нем быстро признали духовного вундеркинда, и в возрасте семи лет его пригласили встретиться с пятью сотнями знатоков религии, которые собрались при царском дворе. Эти знатоки были полны скепсиса, но, задав Прахеваджре множество вопросов по обширному спектру духовных проблем, преисполнились благоговения по поводу его глубоких прозрений.

Достигнув зрелости, Прахеваджра тридцать два года пребывал в самадхи; в этот период ни звук трубы рядом с ухом, ни толчок трости не могли вывести его из медитации. Завершив этот период уединенного созерцания, он явил учения великого совершенства. В конце своей исключительно долгой жизни он преподал свое последнее наставление, известное как «Три завета, бьющие в суть»[326], близкому ученику по имени Манджушримитра. После этого Прахеваджра покинул этот мир; как утверждается во множестве буддийских источников, его тело растворилось в сфере света[327]. Между историей жизни этого учителя и жизнью Иисуса есть много примечательных параллелей — на самом деле они жили в одну и ту же эпоху.

Практика великого совершенства основана на постижении того, что все во Вселенной, включая саму нирвану, пустотно от неотъемлемой природы. Хотя всё кажется существующим в силу собственной природы, в действительности никакие видимости не существуют в отрыве от природы будды, нераздельной с абсолютным пространством явлений. Все явления подобны отражению планет и звезд в воде или радугам в небе. Подобные отражения не существуют отдельно от воды, радуги не существуют в отрыве от неба, а все явления в точности таким же образом представляют собой проявления абсолютного пространства явлений, которое изначально чисто и в равной степени присутствует во всех аспектах реальности.

В великом совершенстве природа будды называется изначальным сознанием, которое представляет собой «естественное свечение» абсолютного пространства явлений. Оно проявляется в форме прозрачности и ясности, подобно заре и восходу солнца. Дуджом Лингпа описывает это наивысшее измерение сознания следующим образом: