Умеренность. Путь к свободе, мудрости и величию

Что бы вы сделали, если бы оказались свидетелем некоторых из таких событий? Не поставили бы на них крест и не отругали бы их. Вы бы утешили их. Напомнили, сколько добра они делают, как невероятны деяния, которые они уже совершили. Призвали вернуться и продолжить.

Можете ли вы сказать это себе? Видите ли себя в мягком свете философии?

Или вы слишком напористы и напряжены, чересчур суровы?

С некоторым преувеличением Торо писал: «Тяжко работать на южного надсмотрщика, еще тяжелее — на северного, но тяжелее всего, когда вы сами себе надсмотрщик»[239].

Никто не любит тиранию. Так зачем быть тираном по отношению к себе?

Стоицизм — это не наказание себя. Конечно, это жесткая школа, но, как писал Сенека, «на самом деле ни одна философская школа не является более доброй и мягкой, более любящей человечество и более внимательной к нашему общему благу, нежели в той степени, в какой сама ее цель — быть полезной, приносить помощь и учитывать не только свои интересы, но и интересы всех людей»[240].

И все — люди, включая вас самих, если об этом нужно напомнить.

После целой жизни, проведенной в изучении философии, Сенека именно так оценил свой прогресс: «Ты спросишь, чего я достиг? Стал самому себе другом!»[241]

Стать другом самому себе.

Вы не враг. Вы — человек, делающий все, что в ваших силах. Вы становитесь лучше с каждым днем.

Вы никогда не позволите себе сказать друзьям, будто они ничего не стоят. Не позволите им опустить руки, потому что уже слишком поздно. Вы никогда не позволите им списать самих себя со счетов. Не позволите им издеваться над самими собой и мучить себя.

С другом мы сами можем сохранять спокойствие. И можем его успокоить. Мы даем советы, а не пристаем с назиданиями. Это не только доброта, но и огромная польза. Мы можем быть для друзей ресурсом, вытащить их из глубин и вернуть на путь успеха и счастья.

А теперь представьте, на что вы были бы способны, имей возможность регулярно оказывать такую услугу самому себе.

Там, где есть любовь и поддержка, мы растем.

Быть добрым к себе — акт самодисциплины. Будьте себе хорошим другом.

Не корите себя. Развивайте себя. Совершенствуйте себя. Именно так и поступают друзья.

Сила отдать власть

Джордж Вашингтон завершил работу и отправился домой.

Он только что победил Британскую империю, и у его ног был целый континент. Он мог получить его в качестве трофея, но отказался — фактически отказался — от любой власти, которой пожелал бы, от любых почестей, о каких можно только мечтать. А ведь он мог бы объявить себя королем, и его семья правила бы века.

Вместо этого он поклонился и отказался от своей шпаги.

Король Георг III был поражен новостью. «Если он сделает это, — сказал он американскому художнику Бенджамину Уэсту, — то станет величайшим человеком в мире»[242].

Как и Наполеон, Вашингтон в молодости изучал историю завоевателей. Он тоже был знаком с поучительными примерами Александра Македонского и Юлия Цезаря. Просто он принял их близко к сердцу. Его вдохновляла история Цинцинната — римского военачальника, которому в минуту опасности вручили права диктатора. Разбив врагов, он немедленно отказался от практически неограниченной власти и вернулся к занятиям сельским трудом.

Управлять своими устремлениями — это одно. Держать себя в руках — другое. Но отказаться от власти?! Добровольно отдать силу, которая должна безжалостно развращать, или поделиться ей?

Это редчайшая вещь.

Это воплощенная умеренность.

Нас приучают приобретать, приобретать и приобретать. Нам рассказывают, что, борясь, нужно идти к вершине. Некоторым из нас посчастливилось туда попасть.

Главный тренер. Генеральный директор. Владелец. Президент. Начальник.

Зачем отдавать то, что у вас есть? Зачем делиться тем, что принадлежит вам?

Самые убедительные аргументы у тех, кто не смог этого сделать.

История Рима (да что там, история человечества!) — это почти всегда история людей, которых власть сделала хуже. От Нерона до Наполеона, от Тиберия до Трампа — власть не просто развращает, она разоблачает человека. Она подвергает личность немыслимым нагрузкам и невероятным искушениям. Она ломает даже самых сильных.

Дов Чарни основал American Apparel — дом моды, основанный на принципах справедливых условий труда и этичного брендинга. Но, по мере роста успехов и возникновения соблазнов, он медленно и неуклонно предавал изначальные принципы, цепляясь за тотальный контроль и власть, даже когда стресс и проверки высасывали из работы радость. Инвесторы, консультанты, сотрудники — все советовали ему привлечь компетентных специалистов для решения сложных проблем, но он не мог этого сделать[243].