Умеренность. Путь к свободе, мудрости и величию

Он предпочитал подхалимов и старлеток, которыми легко повелевать — не надо делиться властью и наделять полномочиями. Совет директоров решил сместить Чарни из-за его несдержанности, но сначала предложил последний вариант: уйти с поста генерального директора, стать творческим консультантом, сохранив опционы на покупку акций и зарплату в миллион долларов в год. Однако Чарни предпочел все разрушить, лишь бы не видеть, как кто-то получает хотя бы минимальный контроль над его детищем.

Разделение властей стало одним из блестящих нововведений отцов-основателей американского государства. Они понимали: концентрация власти опасна, руководство — бремя, которое лучше распределить. Вашингтон возвратил власть народу, чтобы тот разделил ее и распределил по своему усмотрению. Большинство амбициозных лидеров не могли игнорировать сладкоголосия сирен. Вашингтон сумел.

Человек, который не способен сопротивляться, представляет опасность для себя и для организации. Человек, который нуждается в этом, не может снести ситуации, в который он не главный, не великий, даже если он достигает великих свершений. Это зависимые люди! Не они обладают властью, а власть обладает ими.

Они не станут теми лидерами, чьи организации максимально и стабильно успешны. Они не способны планировать преемственность, наделять полномочиями других, делать хоть что-то, что снижает их собственную значимость.

Взглянув на открывшиеся в мягком свете кроткой философии возможности, Вашингтон вернулся в Маунт-Вернон, выбрав путь Цинцинната. Джордж хотел побыть в тишине и покое. Смирить себя тяжелым трудом. Он соблюдал разделение гражданской и военной власти. Он ставил интересы государства выше себя.

Это было нелегко для амбициозного человека с категоричным мнением. И все же он сделал это.

Но разве Вашингтон не стал после президентом? Да, стал, но неохотно. И по результатам всеобщих выборов. Через два срока он окончательно ушел в отставку, обозначив не зафиксированную в конституции норму умеренности. Ей будут следовать в течение следующих полутора веков, а в 1951 году закрепят в конституции в виде двадцать второй поправки.

В Риме император обладал невероятной властью: он мог получить практически все, что пожелает. Однако и Марк Аврелий, и Антонин предпочли при выборах на должность консула положиться на мнение народа — баллотировались как частные лица и не требовали почета и власти.

Возможно, вы подумали: «На их месте я бы “взял деньгами” — я бы предпочел власть». Возможно, они тоже. На вашем месте.

Платон говорил, что лучшие лидеры не стремятся к власти. На самом деле они в ней просто не нуждаются. Они победили свои аппетиты и эго, стали сильнее, независимее, менее развращенными, более спокойными, добрыми и сосредоточенными на главном.

Королева Елизавета предложила премьер-министру Черчиллю (в этой должности он был и во время Второй мировой войны) титул герцога[244]. Он был польщен и тронут и едва не разрыдался. Затем взял себя в руки и вежливо отказался. «Я вспомнил, что должен умереть тем, кем я всегда был, — сказал он позже, — Уинстоном Черчиллем».

Важен не титул. Не власть. Не богатство. Не управление.

Величие не в том, что у вас есть.

Оно в том, кем вы решили стать. Или в том, кем оставаться.

Подставить другую щеку

Мартин Лютер Кинг произносил заключительную речь на Конференции южного христианского руководства в 1962 году в Бирмингеме. Как президент этой организации, он поблагодарил собравшихся, напомнил представительной объединенной аудитории о планах на следующий год. Вдруг на сцену выскочил белый мужчина и начал жестоко избивать оратора. Позже стало известно, что нападавшего звали Рой Джеймс.

Первый же тычок в лицо развернул Кинга, и немедленно последовала серия ударов — по голове и спине. Зал затих, слышались только тошнотворные звуки: костяшки втыкались в плоть.

Септима Кларк, присутствовавшая в зале, была ошеломлена. Поначалу она приняла эту внезапную вспышку насилия за часть выступления. Кинг, собравшись с силами после первого удара, повернулся к обидчику, опустил руки, «как новорожденный ребенок», и принимал новые удары. Его избивали на глазах у сотен людей, он фактически открылся перед нападавшим. Буквально подставил другую щеку как высшую демонстрацию принципов ненасилия и христианской любви.

Такое поведение жертвы на мгновение ошарашило и самого Джеймса. Этого хватило, чтобы между ним и Кингом бросились люди. «Не трогайте его! — крикнул проповедник разъяренной толпе. — Не трогайте его. Мы должны молиться за него». И толпа начала молиться и запела.

Кинг дружелюбно обратился к человеку, который только что бил его, заверил, что Джеймсу не причинят вреда, а затем увел его в отдельный кабинет. Роза Паркс принесла пару таблеток аспирина. Кинг через некоторое время вернулся на сцену и завершил конференцию, прикладывая к лицу пакет со льдом.