Умереть, чтобы проснуться

С тех пор наши встречи переменились к лучшему. Мы вели откровенные беседы о своем отношении к смыслу жизни и тайне смерти. Откровенность сужала разрыв между нами. Не было неудобных тем. Благодаря моему непринужденному рассказу о мистическом опыте, нам открылся дивный новый мир искренней дружбы, мы были готовы изучить потенциал духовной Вселенной.

Вскоре я осознал некоторые истины о жизни после смерти: о ней не только задумывается каждый человек, но его умозаключения глубоко влияют на жизненный путь, который он выбирает в дальнейшем. Открытие Юнга о том, что духовность играет принципиально важную роль в интеллектуальном развитии, было закономерным результатом его ОСП. Это открытие указало ему путь, который впоследствии сознательно выбрали некоторые знатоки человеческой психологии.

Я тоже пережил ОСП и выбрал духовный путь, который мог бы не выбрать в противном случае. И теперь мой друг Санджай тоже пошел этой дорогой. Как и миллионы людей, переживших мистический опыт, каждый из нас был обязан подчиниться дхарме, какими бы странными и необычными путями она нас ни вела.

Как сказал Юнг о дарах судьбы, воспринимаемых нами как само собой разумеющееся:

«Со всех сторон нас окружают предметы, которые настолько стесняют и подавляют нас, что находясь в эпицентре этих „данных“ явлений, мы не имеем возможности задуматься о том, кем они, собственно, „даны“. Именно от этого мира „данных“ явлений освобождается умирающий; и цель [жизни] в том, чтобы помочь ему в этом освобождении».

Пожалуй, можно сказать, что Санджай почувствовал себя намного свободнее после перемен в наших отношениях и в темах наших бесед, и мы вздохнули с облегчением.

За несколько дней до операции мы пообедали вместе. Ему нездоровилось. Кожа и глаза приобрели желтушный оттенок, типичный для серьезных болезней печени. Он похудел и неважно выглядел. Впрочем, он все же пришел на обед и был готов к разговору.

Не могу вспомнить подробностей нашей беседы. Скажу только, что разговор шел о сходстве концепций жизни после смерти, которые, по-видимому, содержат все религии — от христианства до индуизма и ислама. У всех этих религий есть ключевые концепции жизни после смерти, и они очень схожи между собой. Мне запомнилось, что мы гадали, как и почему они могли возникнуть, и остановились на идее, что у представителей всех культур имелись схожие мистические переживания, подтолкнувшие их на путь духовных поисков.

В тот же день Санджай поблагодарил меня, что я не побоялся обсудить мое ОСП с ним. Было бы слишком большим преувеличением сказать, что после рассказа о моем ОСП его страх уменьшился. Это было невозможно. Санджаю предстояла угрожающая жизни онкологическая операция, и требовалось некоторое время, чтобы понять, дала она результат или нет. Опасения Санджая были не беспочвенны. Но он был очень признателен мне за рассказанную историю.

«Ты дал мне утешение, — улыбнулся он. — Надеюсь, что однажды я тоже смогу утешить тебя».

Мне хотелось, чтобы мое ОСП повторилось снова. Но как я мог знать, что нечто подобное действительно произойдет?

Глава 17 Наставление ангелов

К этому времени слухи о моем околосмертном переживании поползли по всей больнице. Хотя многие и не понимали, в чем дело, но они знали, что во время хирургической операции я встретился со сверхъестественным и теперь собираюсь покинуть пост главного анестезиолога, чтобы «заняться другими делами». Хотя мало кто догадывался, что представляют собой эти «другие дела», сама мысль о том, что завотделением увольняется из-за каких-то мистических соображений, вызывала странную реакцию.

«Я слышал, ты навсегда повесишь свой халат на крючок?» — спросил один из старших медбратов хирургического отделения.

«Может быть, — ответил я, удивляясь тому, что он открыто заговорил со мной об этом. — Я думаю над этим».

«Ладно, я слышал, что случилось, — сказал он. — Многим врачам не помешало бы пережить что-то подобное, это добавило бы им сочувствия к другим людям».

Он рассказал о некоторых пациентах, с которыми общался после ОСП в нашей больнице. Когда он передавал врачам содержание этих бесед, они игнорировали позитивное влияние пережитого ОСП на больных и предполагали, что им не помешало бы переговорить с психологом или духовником или назначить лекарства, которые помогут забыть пережитое.

«Почему ты не стал священником?» — обратилась ко мне медсестра. Когда я попробовал объяснить, что я — индус, и мои услуги вряд ли будут востребованы, она пожала плечами. «Насколько я могу судить, все мы отправимся в одно и то же место. Религиозная принадлежность не имеет значения», — предположила она.