Умирая за идеи. Об опасной жизни философов

Перечисленные критерии являются довольно общими. Когда дело доходит до конкретных религий, мученичество, естественно, приобретает вполне определенные черты. Люди не просто умирают за свою веру: есть разные способы, как это сделать, существует целая «культура» мученичества. Например, в христианстве мученичество структурно связано с жизнью и смертью Иисуса Христа, как они описаны в Евангелиях[267]. В некоторых отрывках Иисус предстает даже как защитник мученичества[268]. Например, Он не ждал, когда Его арестуют в Галилее, но «твердо вознамерился идти в Иерусалим» (Евангелие от Луки 9:51). В Евангелии по Иоанну Он проявляет острое осознание необходимости самопожертвования: «Никто не отнимет ее [жизнь] у Меня, Я Сам отдаю ее по воле Своей. В Моей власти отдать ее, в Моей власти и взять ее назад» (Евангелие от Иоанна 10:18). Как показали исследователи[269], четвертое Евангелие представляет особый интерес в этом плане, потому что играет ключевую роль в превращении Страстей Иисуса в образец христианского мученичества. Текст Иоанна явно рисует Иисуса тем, кто «за главного» и кто полностью контролирует события. Он проявляет спокойствие, самообладание и готовность умереть — все, что нужно мученику. В некотором смысле, так же, как и Сократ до Него, Иисус практически «режиссирует» собственное мученичество.

Наряду со Своим личным примером Иисус предложил Своим последователям «методологию» смерти, дорожную карту к Небесам. Для первых христиан смерть Христа — центральное событие их веры. То, к чему стремился мученик, было самой славной, но и самой сложной формой подражания Христу: подражание Его смерти (imitatio mortis Christi). «За каждым мученичеством», пишет Робин Лейн Фокс, стоит «самопожертвование Самого Иисуса»[270]. Мученическая смерть Игнатия Антиохийского (ок. 35 — ок. 107 н. э.) является тому прекрасным примером. В своем «Письме к римлянам», написанном на пути в Рим, где его должны были скормить животным, Игнатий использует приближающуюся смерть для установления тесной связи с Иисусом Христом: «Если я перенесу смерть, я стану свободным человеком Иисуса Христа и вновь воскресну свободным в Нем». Игнатий принял христианство в достаточно раннем возрасте, а позже стал епископом. Тем не менее, в определенном смысле, только его мученическая смерть превратила его в настоящего христианина. Только после полного разрушения собственного тела Игнатий мог называть себя последователем Иисуса: «Я стану истинным учеником Иисуса Христа, когда мир будет даже не в состоянии увидеть мое тело».

По сути, мученичество является процессом дематериализации. Читателю XXI века практически не понять то, что происходит: Игнатий идет к своему постепенному уничтожению так, как другой идет на праздничную вечеринку. Он пьянеет от перспективы встречи с ужасающей смертью: «Пусть придут на меня огонь, крест, дикие звери, переломанные кости, отрубленные конечности, скрежет всего тела и злые козни дьявола, только бы я мог достичь Иисуса Христа»[271]. С этой точки зрения себя можно реализовать только в той степени, в какой прекратится ваше физическое присутствие в мире. Чем полнее ваша дематериализация, тем больше шансов достичь божественности.

В других религиях смерть ради Бога принимает иные формы. Биография Пророка Мухаммеда и процесс возникновения ислама (например, тот факт, что Пророк не принял мученическую смерть или что новая религия должна была утверждаться во враждебном окружении) повлияли на формирование мусульманской концепции мученичества[272]. В исламе мученик (шахид) — это тот, кто «погиб на поле битвы, сражаясь с неверными» и кому «обещана великая награда в жизни грядущей»[273]. Первоначально «неверными» были языческие арабские племена, противостоящие новой религии. Позднее ими станут представители любой иной религии, кроме ислама. При этом делалось четкое различие между «религиями Книги» (иудаизмом и христианством), к которым мусульмане должны были проявлять уважение и терпимость, и «идолопоклонническими» религиями, такими как индуизм, к которым допускались насильственные действия. Быстрое распространение новой религии в течение последующих нескольких веков после ее возникновения, а также ранний раскол между суннитами и шиитами означали, что мусульманские мученики стали появляться в большом количестве. Они пользовались особым почетом. Фархад Хосрохавар пишет, что их не считают святыми, но, поскольку они приняли священную смерть, их можно «сравнить со святыми и они могут стать их сподвижниками в раю». Их считают героическими фигурами, хотя их «героизм отличен от мирского». Они посвятили себя «благородному делу религии, руководствуясь логикой вознаграждения в загробном мире»[274].