Умирающие и воскресающие боги

Замечательно писал Б. Спиноза (1632–1677 гг.) в «Богословско-политическом трактате»: «Отыскивая причину зла, я не сомневался, что оно возникло оттого, что толпе религией вменялось в обязанность смотреть на служение при церкви как на достоинство, а на церковные должности – как на доходную статью и оказывать священникам высший почет. Ведь, как только началось в церкви это злоупотребление, тотчас у всякого негодяя стало являться сильнейшее желание занять должность священнослужителя, любовь к распространению божественной религии переродилась в гнусную алчность и честолюбие, а самый храм превратился в театр, где слышны не церковные учители, а ораторы. И ни один из таких ораторов не руководится желанием учить народ, но старается вызвать в нем удивление к себе, публично осудить разно с ним мыслящих и учить только тому, что ново и необыкновенно, [т. е. тому] чему толпа больше всего и удивляется… Почти все выдают свои измышления за Слово Божие и стараются только о том, чтобы под предлогом религии принудить других думать заодно с ними… Иеремия (в гл. 7, ст. 4) говорит, что иудеи его времени ложно называли храм Соломона храмом божьим, ибо, как сам он продолжает в той же главе, наименование “божий” можно было прилагать к тому храму только до тех пор, пока его посещают люди, которые чтут его и защищают справедливость; если же его будут посещать убийцы, воры, идолопоклонники и другие преступные люди, тогда он скорее яма для преступников».

Параллельно с возвышением епископата проводилось формирование новозаветного канона, в который были тщательно отобраны лишь некоторые книги, в то время как большинство других подобных сочинений, не устраивавших церковную верхушку, были уничтожены – даже св. Лука свидетельствует в своем Евангелии, что «многие начали составлять повествования» (Лк. 1: 1) о Христе – а в Новом Завете их всего 4; разумеется, были «отчислены» Евангелия и произведения гностического и иных еретических толков («Евангелие Фомы», «Евангелие детства», «Евангелие от Иуды», «Гром. Совершенный Ум» и др.; дольше всех продержалось и чудом сохранилось «Евангелие от Никодима»), но пострадали и такие весьма чтимые ранее и абсолютно демократические сочинения, как «Пастырь» Герма, «Дидахе» («Учение 12 апостолов»), многочисленные апокалиптические сочинения, громящие грешников и богачей (например, «Апокалипсис Петра»).

А когда Константин I дозволил церкви выйти из подполья, тут она и размякла в государственных объятиях. Г. Буасье в работе «Падение язычества» ярко и аргументировано рассуждает по поводу того, что Константин «возглавил» христианскую церковь практически «по привычке», так же, как он являлся главой язычества в качестве pontifix maximus. Что же касается христианских епископов, позволивших это, то он тонко и едко отмечает, что их ошеломили почести, дары и великолепие императорского двора, «обернувшегося» теперь к церкви, и «епископы были подкуплены с первого момента; они 10 лет противостояли всем угрозам, но не могли устоять против некоторых почестей и милостей». За подробностями отсылаем читателя к труду названного автора.