Умница для авантюриста

— Можно и так сказать, — Гесс невозмутим, словно древние скалы.

Орландо тоже меняется в лице. Открывает рот, качает головой, будто не верит, но так и не решается задавать вопросы.

— А то, что мы попали в это место, неудивительно, — наконец заговаривает он о другом. — В дневниках моего прапрапрадеда много рассказов о Фолионто. Сам дедуля, насколько я помню, внутри не бывал, но зато собрал все байки, легенды, сказки, рассказы полувыживших из ума родственников. Помимо всего прочего, он упоминал, что замок умеет прятать тайны и раскрывать их, когда захочет. Дедовы записи говорят: здесь меняется реальность. Я не воспринимал эти опусы всерьёз. До того, как Рени не начала оживлять Фолионто.

— Как интересно, — я вглядываюсь в механизмы на стенах, ощупываю предметы, которые попадаются под руку. — Что ещё рассказывал твой предок?

— Что некоторые свои тайны он открывает только родной крови.

Я делаю стойку. Вот это интересно. И, возможно, мы попали сюда не потому, что свернули в пропущенный коридор. Фолионто открыл его, только когда появился Орландо.

— Мне кажется, к этому месту нужно присмотреться внимательнее, — ловлю я красноречивый взгляд Гесса, и мы начинаем исследовать помещение очень тщательно. Троица поглядывает на нас как на сумасшедших.

— Хотелось бы знать, что вы ищете, — осторожно вклинивается в наше деловитое ощупывание предметов Орландо.

На миг останавливаюсь, удивлённая его словами.

— Я думала, ты знаешь. Мы ведь сюда не на прогулку отправились. И не для того, чтобы оживить древний замок.

Орландо молчит, а я достаю из кармана рисунки.

— Вот вещи, которые приказал найти твой батюшка в обмен за жизнь и свободу моего отца. Что это и зачем ему понадобились столь странные предметы, я не знаю.

Орландо рассматривает рисунки и морщит лоб.

— Я видел их в дневнике, — он водит пальцем по бумаге, словно пытается запомнить контуры. — С ними что-то связано. Какая-то легенда. Высокопарная чушь о символах всевластия и владении миром, где силы стихий сильнее разума и материалов.

Взгляд Гесса становится острым, а напряжённая фигура — опасной. Видимо, ему о чём-то говорят эти слова.

— Что ещё там было? Вспомни! — приказывает он мягко, но мощно. Я чувствую, как кружится голова. Всплеск силы. Вспышка. Теперь я лучше понимаю эти вещи через нашу связь с ним. Именно так он умеет воздействовать, подчинять своей воле.

Взгляд Орландо уходит в себя, лоб прорезают морщины. Марселла смотрит на Гесса с ужасом.

— Символы стихий и контур-замыкатель связаны воедино пятым элементом, имя которому металл, — послушно выдаёт он.

Марселла глухо вскрикивает. Орландо встряхивает головой, отгоняя оцепенение. За спиной, как выстрелы, раздаются отчётливые хлопки. От неожиданности и испуга я дёргаюсь. «Опасность!» — ловлю запоздалое предупреждение от Гесса и медленно оборачиваюсь.

Глава 39. Тайное становится явным

Рени

Они появляются из полумрака, что клубится дымкой в глубине комнаты. Их можно принять за галлюцинацию, но я понимаю: это было бы меньшим из бед.

— А вот и наша девочка, — показывает железные зубы капитан Ферейро. Его искусственный глаз светится по-особому зловеще. Пират на фоне двух исполинов, что стоят по его правую и левую руку, кажется карикатурой, хоть в расправленных плечах всё ещё угадывается хорошая стать.

Марселла почему-то съезжает по стенке. Что-то мне не нравится её кисейность. Такая бойкая была, когда собиралась свернуть шею моему мужу. А тут без конца бледнеет да падает.

— Капитан Ферейро? — глупее вопроса не придумаешь, но именно он рвётся с губ первым, как будто глаза меня обманывают.

— Дядя Нико?! — видимо, Орландо тоже в шоке. Надо же… Никогда не знала имени пирата.

— Милый добрый старикан, — бормочет сквозь зубы Гесс, и я слышу в его голосе сарказм.

— Ну, уж точно не привидение замка Фолионто, — довольно похлопывает капитан себя здоровой рукой по протезу.

— Неожиданно как-то, — тяну я время, чтобы сообразить, что значит его появление. Сердце сжимает тревога. Тот самый чужак, о котором рассказывал Орландо.

— Нет ничего неожиданного, — охотно поясняет одноглазый пират, не переставая улыбаться. Такое впечатление, что у него навеки заклинило челюсти в многозначительном нехорошем оскале. — Цилия — моя родина. А в моих жилах течёт кровь Фольи.

Ну, да. Дядя же. Удивительно, что здесь ещё не собралась толпа. Слишком уж много становится Фольи на один квадратный метр.

— Вижу, вам так не терпелось меня увидеть, что вы даже в замок проникли. Может, выйдем и поговорим в более спокойной обстановке?

Я делаю шаг вперёд. Две статуи оживают. Быстрые и опасные. В руках у них — по пистолету. Миг — и я за спиной у Гесса.