Умный и сознающий. 4 миллиарда лет эволюции мозга

Разделение паттернов дополняет завершение: чтобы понять, чем является предмет, также необходимо знать, чем он не является. И кошки, и собаки – это пушистые животные, которые передвигаются на четырех лапах, но они отличаются от других классов млекопитающих, таких как крысы или летучие мыши; и питбультерьеры, и пудели – это собаки, но они сильно отличаются друг от друга по внешности и темпераменту. Способность человеческого мозга обрабатывать когнитивные паттерны уникальна, ни у кого в царстве животных такой способности больше нет. Как отмечала Патриция Александер, не будь у людей способности распознавать наполненные определенным смыслом паттерны в потоке информации, который постоянно поступает от органов чувств, они так и остались бы пленниками в мире разрозненных визуальных образов, запахов и звуков, не смогли бы интерпретировать свои впечатления или достроить их во времени и пространстве.

Способность использовать оперативную память для объединения информации, поступающей из разных сенсорных модальностей, у людей развита лучше, чем у других животных. Люди могут оперировать понятиями и схемами, не зависят от чувственного восприятия полностью и ориентированы на будущее. Свои жизни мы воспринимаем как обобщенные события, а не как набор увиденного, услышанного и воспринятого различными органами чувств отдельно друг от друга.

Способность формулировать понятия, которую вряд ли можно считать исключительно человеческой прерогативой, у нашего вида обладает уникальными качествами. Например, Дерек Пенн, Кит Холиоук и Дэниел Повинелли считают, что важной отличительной чертой человеческого мышления является способность оперировать понятиями в процессе иерархических реляционных рассуждений. Любому человеку сразу понятно, почему слово «птица» относится к слову «гнездо» так же, как слово «собака» к слову «будка». Способность к реляционному рассуждению, которое еще называют когнитивным ветвлением, позволяет нам одномоментно рассматривать множество вариантов действия (это так называемая многозадачность), когда мы размышляем о чем-то или ищем решение проблемы.

Отдельно следует сказать об одной специфической черте человеческого мышления. Эта черта в большей степени, чем все остальные, отличает человеческие мыслительные способности от способностей всех прочих животных; речь идет о языке.

Глава 47 Болтовня

Вы сами с собой разговариваете? Большинство людей разговаривают. Такой внутренний монолог (иногда, правда, называемый диалогом) мы ведем сами с собой, когда думаем о чем-то, мечтаем, пытаемся принять решение, найти выход из сложной ситуации или когда нам нужно справиться с собственными эмоциями. С помощью повествования мы объясняем поведение, контролируемое бессознательно. В ситуациях социального взаимодействия мы способны симулировать диалог, в котором займем место других участников (своего рода ментальная модель сознания других людей). К этому приему часто прибегают писатели, когда представляют, как будут звучать их слова, прочитанные неким мифическим универсальным читателем или читателем особого типа.

Идея внутренней речи приобрела известность благодаря русскому психологу Льву Семеновичу Выготскому. Он обратил внимание на то, чем внутренняя речь отличается от обычного разговорного языка: она не столь формальная и негибкая. Выготского интересовало, как у детей появляется внутренняя речь и как они используют ее в процессе когнитивного развития. В своей книге «Зримые голоса»[61] Оливер Сакс объяснил это следующим образом: «Именно посредством внутренней речи у ребенка формируются свои собственные понятия и смыслы; именно посредством внутренней речи у ребенка развивается самосознание; наконец, именно посредством внутренней речи ребенок выстраивает свой внутренний мир». Язык, делиберативное мышление и даже сознание тесно связаны друг с другом.

Олдос Хаксли писал, что язык позволил нам «воспитать самих себя и подняться над зверями». Безусловно, многие психологи и когнитивисты сходятся во мнении, что способность людей говорить является ключевым звеном сложной, богатой и уникальной по своей природе сознательной психической жизни человека. Правда, есть и те, кто считает, что язык не может быть ответом на все вопросы. Обычно в качестве аргумента против связи языка и мышления приводят тот факт, что люди с нарушением слуха и те, кто утратил способность говорить в результате повреждения мозга, не превращаются в лишенных сознания зомби. Таким образом, дело не в способности говорить как таковой, а в том, на чем основана речь, и в ее влиянии на сознание. Философ Дэниел Деннетт так говорит об этом в своей книге «Виды психики»[62]: «Тот тип рассудка, который вы получаете, когда к нему добавляется язык, столь значительно отличается от типа рассудка, лишенного языка, что неправильным будет даже называть их оба рассудками». В другой своей работе Деннетт говорит о том, что «язык прокладывает пути, по которым движутся мысли».