Унесенные ветрами надежд

— Да, действительно. Бедняга, он в тот день немного потерял голову.

Дункан рассмеялся, и его грудь под ее головой задвигалась.

— А у вас, миледи, к тому же еще и острый язык. — Он с любовью встрепал ей волосы. — Вот видишь? Насчет поговорить все же получается. Все споры возникали только по той причине, что между нами было слишком много препятствий. В будущем такого уже не случится. Наоборот, ты заметишь, что я, в принципе, очень обходительный, миролюбивый и вызывающий доверие парень.

— Фелисити сказала, что ты играешь мечеными игровыми костями.

— Я предпочитаю играть в карты, — сказал он сухо. — И вообще, с чего она это взяла?

— Кажется, что с ней об этом говорил Никлас Вандемеер.

— Он просто злится, потому что вынужден терять очень доходные торговые связи, благодаря которым он прекрасно зарабатывал на протяжении многих лет. Времена, когда он мог вести торговлю с английскими колониями, бесповоротно закончились. Единоличное правление Соединенного Королевства бросает свою тень далеко вперед. Может вполне случиться, что этот конфликт перерастет в настоящую морскую войну.

— Фелисити сказала, что ты исключил Никласа из игры, предложив совету плантаторов себя в роли переговорщика.

Он пожал плечами:

— Если посмотреть так, то, может быть, это и правда. Но правдой является также и то, что я спас ему жизнь, а вместе с ней и его корабль. «Эйндховен» очень быстро превратился бы в щепки, если бы Никлас дал втянуть себя в конфронтацию. Адмиралтейство будет вести переговоры с советом плантаторов, но ни в коем случае не с голландцами.

— Да, это он тоже признал, как сказала Фелисити. Определенным образом она даже благодарна тебе за то, что ты вмешался. Но тем не менее Вандемеер, кажется, думает, что ты ведешь двойную игру.

— А что думаешь ты?

Элизабет помедлила.

— Я не знаю. Скажи мне, что я должна думать. Ты действительно ведешь двойную игру?

— Не с тобой, Лиззи. — Он обнял ее обеими руками и положил свой подбородок на ее плечо. — Ни в коем случае не с тобой!

— Зато с советом плантаторов, не так ли?

— Но лишь таким образом, который повернет все для нас в лучшую сторону. Если они будут делать то, что я им скажу.

— Ты знаешь что-то, чего не знают они, — медленно произнесла она. Ей пришла в голову одна мысль, и она в его объятиях повернулась к нему, но увидела его лицо лишь в профиль.

— У тебя договоренность с Адмиралтейством, да? — Элизабет не могла рассмотреть выражение его лица, однако почувствовала, что попала в точку. В ее душе поднялся бунт:

— Насколько далеко заходит эта договоренность? Она включает в себя твое предательство? Неужели ты хочешь преподнести им Барбадос на серебряном подносе?

Его тело напряглось, он был явно раздосадован.

— Кажется, ты, как и всегда, готова заподозрить меня в любых подлостях, которые только можно себе представить. Назови мне, пожалуйста, хотя бы один-единственный случай, когда я солгал тебе или сделал что-то за твоей спиной!

Она задумалась, но ничего такого не могла припомнить, кроме…

— Тот самый первый раз, у коттеджа. Ты соблазнил меня, чтобы отомстить моему отцу.

Дункан застонал:

— Мы что, опять вернулись к той теме? Я думал, что мы ее уже давно оставили в прошлом!

— Нет, не оставили, — раздраженно оборвала она его. — Ты заманил меня, пообещав рассказать свою историю, но так и не рассказал ее до конца!

— Ты же сама не захотела дослушать ее.

— Этого я не говорила! — возмутилась Элизабет.

Дункан покорно вздохнул.

— Судя по всему, мы и правда можем только ссориться или заниматься любовью. Весь вопрос в том, что у нас лучше получается.

Он нежно укусил ее за плечо, и она, к своему возмущению, почувствовала, как нарастает его желание. Его рука скользнула по ее груди и животу и остановилась между ее бедер, и она сразу же почувствовала то самое тягучее тяжелое тепло, которое всегда наваливалось на нее, когда он так прикасался к ней. У нее вырвался страстный стон, и она невольно потянулась своим телом навстречу ласкавшим ее пальцам. Однако через мгновение она пересилила себя и удержала его руку, заявив:

— Я хочу узнать все. Скажи мне наконец, какие у тебя планы с Адмиралтейством и чем кончается твоя история.

— Мои планы со времени собрания открыты для всех. Но только не средства, с помощью которых я хочу добраться до цели. И все же ничего из них даже в малейшей степени не связано с предательством. — Он вытащил наружу свою руку, находившуюся между ее бедрами, и сплел ее пальцы со своими. — А что касается моей истории, то она кончается хорошо. После смерти моих родителей я попал к моему деду, отцу моей матери, которого я до сих пор не знал. Он выгнал мою мать из дому еще до моего рождения.

— Почему?