Унесённые «Призраком»

То, что брат не слишком религиозен, не стало для нее открытием, а вот поведение мистера Норвуда удивило девушку. Вместо того чтобы поехать с семьей губернатора в церковь на воскресную службу, пропускать которую порядочным людям не следовало, доктор сказал, что привык возносить хвалу Господу делами, а не словами, и, как обычно, отправился в госпиталь. Разумеется, Мэри слышала о том, что ученые и врачи в большинстве своем атеисты, но… Она повернула голову и бросила взгляд на первые ряды слева от прохода, где расположилось многочисленное семейство Таккеров, в том числе доктор Пелисье с супругой. Вряд ли этот человек был более набожным, чем Стейн Норвуд, но более общительным – бесспорно: до начала службы, пока все рассаживались по своим местам, он вертел головой, улыбался, кланялся, расспрашивал знакомых дам и господ о самочувствии и даже давал советы. Как хорошая актриса, способная чувствовать фальшь, Мэри видела, что это всего лишь игра, но понимала, что человеку, продающему свои услуги, по-другому вести себя невозможно и что радушие и любезность доктора Пелисье помогают ему поддерживать репутацию среди горожан, чего так не хватало мистеру Норвуду.

Девушка вздохнула и, услышав, что преподобный начал читать отрывок из Нового завета, быстро опустила глаза в книгу, делая вид, будто ищет нужные строки. Жаль, что Стейн не счел нужным отложить работу и появиться в церкви в такой важный для нее день. Она могла бы сейчас сидеть рядом с ним, а не между братом и Кэтрин, чувствовать его близость, его тепло, как будто случайно прикасаться к нему и смущенно отводить взгляд. Он стал бы свидетелем ее вхождения в общество, а потом отец представил бы жителям города и его самого…

Размечтавшись, Мэри не заметила, как завершилось чтение псалмов и были произнесены молитвы о здравии короля, духовенства и прихожан; наконец преподобный Майлз благословил собравшихся и, после короткой проповеди, сообщил, что всеми уважаемый господин Эдвард Айвор хочет поделиться радостной новостью. Губернатор поднялся, повернулся к замершей в ожидании пастве, Мэри взволнованно стиснула края молитвенника… но, на ее счастье, вдаваться в какие-либо подробности отец не стал: просто объявил, что Господь послал ему на старости лет утешение в виде дочери, которая родилась и выросла в Эдинбурге и лишь после смерти матери смогла приехать сюда.

– Встань, дитя мое, – попросил он девушку, а потом взял Мэри за руку и вывел на середину центрального нефа, чтобы все могли видеть ее. – Братья и сестры, позвольте представить вам плоть от плоти моей – мисс Мэри-Энн Айвор.

Пристальное внимание множества людей заставило сердце девушки биться чаще. От волнения лица расплывались перед глазами, голоса казались сплошным гулом. «Соберись, Мэри-Энн!» – по привычке велела она себе, улыбнулась так тепло и искренне, что ей невольно заулыбались в ответ, и присела в изящном поклоне.

Она заметила, что придирчивее всего ее разглядывают женщины, особенно молодые девушки, и возблагодарила Бога за то, что Ясмин успела сшить ей красивое платье, что в лавке нашлись подходящие к нему серьги с белыми опалами и что шляпка в тон и легкий палантин довершают ее облик, скромный, женственный и в то же время утонченно-дорогой.

После службы к ним с отцом стали подходить разные люди, даже целые семьи – чтобы поближе познакомиться с Мэри. Сам Гарольд Таккер, грузный седой джентльмен с тяжелым взглядом и большими золотыми часами на цепочке, сдержанно кивнув мистеру Айвору, представил его дочери свою старшую внучку, Эбигейл, которой недавно исполнилось семнадцать, и выразил надежду, что девушки станут подругами. Следом, кланяясь и пряча испуганный взгляд, подошел доктор Пелисье и рассыпался в комплиментах, восхищаясь красотой мисс Айвор и бескорыстной добротой ее подруги. Его оттеснили еще какие-то люди, фамилии и должности которых Мэри тщетно пыталась запомнить. Но, не подавая виду, девушка улыбалась, говорила приятные слова и делала книксены, чувствуя, что совершенно запуталась в череде незнакомых лиц. И как же она обрадовалась, неожиданно разглядев среди них знакомые рыжеватые кудри и озорные глаза, окруженные множеством лучистых морщинок.

– Мистер О’Нил! – воскликнула Мэри и повернулась к губернатору: – Отец, это штурман О’Нил, с которым мы познакомились на «Призраке». По просьбе капитана он взял на себя заботу о нас с мисс Маккейн и оставил о себе самые приятные впечатления. Правда, Китти?

– О, да, – подтвердила Кейт. – Мистер О’Нил – великолепный рассказчик и настоящий джентльмен. – Она вспомнила флягу с неразбавленным бренди и рассмеялась: – Его помощь в трудную минуту была поистине неоценима. Как хорошо, что мы снова встретились!