Уничтожить Грейнджер (СИ)

Профессор Снейп прошёл к высокому окну. Там, за стенами замка, снова лил дождь. Ветер был немного слабее, чем в те дни. Он всмотрелся в темноту, пытаясь хоть что-то высмотреть.

— Да, они волшебники, но всего лишь мальчишки, не способные полностью защитить себя. Им нужен опекун. В школе в роли опекуна выступала мисс Грейнджер…

— А теперь вы?

— Нет, я ничем не могу им помочь.

Если они не смогут справиться сами, им никто не сможет помочь. Никто.

Прогремел гром, старательно пугая всех и вся. Это не буря приближается, нет. Надвигается нечто другое, намного хуже.

***

Гермиона снова проснулась в холодном поту. В ушах до сих пор стоял звук ударяющейся о тело плети. Какое-то странное ощущение родилось внизу живота, но быстро стихло. Перевернувшись на бок, Гермиона предалась мыслям о Гарри и Роне. Она уже не злилась и не обижалась на них, эти чувства сменило другое, намного сильнее — переживание. Они не знала, где они и что с ними, от этого становилось плохо. Голова ещё не полностью прошла, но уже почти не болела, если не думать много. Но она не может этого не делать. Мысли беспорядочно метались от одной темы к другой. Она хотела знать, почему они ушли и куда направились. Почему не нашли её? Гермиона старалась не возвращаться к той ночи, но, наплевав на уже появившуюся головную боль, попыталась восстановить все моменты.

Как оказалось, последнее, что она помнит, сильное желание найти спокойное место, уединение. Она сорвалась с места в Большом Зале и помчалась… наверное, в Выручай-комнату. Что случилось в той злополучной комнате? Тело кричало о чём-то ужасном, но разум не помнил ничего. Так чему можно верить?

В голове появлялась мысль о том, что Гермионой могли грязно воспользоваться, но она с усилием гнала этот бред. Гораздо рассудительнее будет опираться на факты, чем на глупые догадки. Всё тело болело, как будто её отходили плетью и заклинаниями…

От мысли о плети она вздрогнула. Во сне она стала меньше бояться незнакомца с холодными руками. Находясь в полной темноте, она ожидала горящую спину, свиста плети, смешивающегося с её криками. Ему нравилось, как она кричала, а она становилась всё бесчувственней внутри. Словно что-то внутри умирало, оставляя лишь оболочку.

Первые солнечные лучи коснулись её руки, перебегая с пальцев на кровать. Гермиона усмехнулась, глубоко вздохнув. Почти все оправились после той ночи. Джинни заходила каждый день и приносила то сэндвичи, то булочки, оправдываясь тем, что Гермиона слишком бледная и худая. Но есть не хотелось. Желудок сводило от одной мысли о еде, а тошноты не было.

Сегодня её выпишут, она сможет ходить на занятия, встретит однокурсников, будет спать в своей постели. И даже Малфой казался просто злым мальчиком, совсем не мешавшим ей жить. Только сейчас она поняла, насколько соскучилась по дортуару. Что бы ни говорил Малфой, а гостиная была уютной.

Скоро появилась мадам Помфри и дала последний раз горькое лекарство. Больше не будет этого запаха трав и отвратительных зелий. Переодевшись, Гермиона вышла в коридор, и на неё налетела Джинни, слегка толкнув.

— Ой, извини, Гермиона, я так рада, что тебя отпустили! — она обняла Гермиону, и та отметила, что тело больше не болит.

— Я тоже, этот запах скоро бы свёл меня с ума.

Всю дорогу к дортуару Джинни щебетала, о чём только можно. И о Снейпе, который стал ещё злее, чем это вообще возможно было, о Невилле, который боится идти на уроки зельеварения. О том, что в Большом Зале еды стало больше, Рону бы точно понравилось. После упоминания о нём, Джинни притихла. Все эти дни она старалась не упоминать ни о Гарри, ни о Роне, ни об их исчезновении, но Гермиона видела боль в глазах подруги, и понимала, чего Джинни стоит не говорить о них.

В тишине они дошли до дортуара быстро. Джинни хотела зачем-то помочь, проводить до спальни, но Гермиона отказалась. Попрощавшись, она зашла в гостиную. В камине слабо горело пламя, потрескивали поленья, в воздухе пахло книгами. Да, она так соскучилась по дортуару. Гермиона провела пальцами по обивке дивана, коснулась каменной стены, вдыхая свежий воздух, дувший из открытого окна. На миг закрыла глаза, и к ней пришло какое-то умиротворение. Тишина, тепло, свежесть – вот чего ей так не хватало. Уголки губ слегка дрогнули в подобии улыбки.

Послышался скрип картины, и Гермиона вздрогнула. Находясь в больничном крыле, она думала, что Малфой не представляет собой ничего страшного, требующего особого внимания. Но она ошиблась, страшно ошиблась. Повернувшись и встретившись с ним взглядом, с холодным и презрительным, словно он увидел в своём супе навозного жука, сердце забилось намного быстрее.

— Чего надо? — кинула она, отворачиваясь и направляясь к лестнице.

— Как грубо, Грейнджер, я даже ни слова не сказал. Тебя что, не воспитывали? Хотя да, кто мог это сделать? Твои маглы-родители или вшивые друзья?