Унификация оценочных признаков при квалификации преступлений против личности

Характерной особенностью уголовного права Японии является идея возложении большого бремени на доктрину. «Уголовный закон, отмечают правоведы этой страны, — это закон, касающийся преступления и санкции за него; однако наш Уголовный кодекс не содержит общей характеристики преступления. Следовательно, нет иного пути, кроме как разрешать эту проблему в научной теории»[90]. Понятие преступления, отсутствующее в уголовном законе, выстраивается методом «реконструкции», т.е. доктринального толкования соответствующих элементов, содержащихся в тексте УК. Например, критерий отсутствия обстоятельств, исключающих ответственность, выводится «обратным ходом» из норм уголовного законодательства, предусматривающих ненаказуемость действия, совершенного в соответствии с законодательством либо в осуществление правомерной деятельности, а также в порядке необходимой обороны или в силу крайней необходимости.

Следовательно, в уголовном праве разных стран определяющим признаком преступления выступает его противоправность. Она трактуется либо как противозаконность (запрещенность согласно УК), либо в более широком смысле; причем пределы и критерии подхода к этому понятию определяются как законодателем, так и (в ряде случаев) правоприменителем, а иногда даже доктринальным путем.

Также очевидно, что наиболее опасный и бесперспективный путь подхода к определению понятия «преступление» — политико-идеологический. Одним из рецидивов такового, на наш взгляд, является содержание ч. 1 ст. 14 УК РФ: «Преступлением признается общественно опасное деяние, запрещенное настоящим Кодексом под угрозой наказания», обнаруживающее глубокую внутреннюю взаимосвязь и своеобразную преемственность с правовой идеологией советского времени, ее взглядами на преступление, преступника и преступность.

Изложенное выше дает возможность отразить наше видение трактовки понятия преступления, предлагая следующую ее редакцию: «Преступление — виновное совершение противоправного деяния, признаки которого приведены в УК РФ».

Возвращаясь же к анализу толкования понятия «преступление», закрепленного в ст. 14 УК РФ, надо еще раз отметить недостаточную конкретность многих определений, терминов, формулировок, связанных с этим ключевым элементом системы уголовного права.

Правоведами понятие «преступление» трактуется как «предусмотренное УК РФ в таком качестве отношение лица, выразившееся в виновном совершении им опасного для личности, общества или государства запрещенного деяния»[91]. Однако понятия «личность», «общество», «государство» в уголовном законе не конкретизированы (не формализованы). Это выглядит весьма странным в современных социально-экономических, политико-идеологических, духовно-нравственных и морально-правовых условиях, потребовавших создания нового Уголовного кодекса, основанного на принципах идеологии приоритета правовой защиты личности. В ч. 1 ст. 2 УК РФ на первое место поставлена задача охраны прав и свобод человека и гражданина. Это положение зафиксировано и в Особенной части УК РФ.

Отсутствие законодательного определения понятия «личность» в УК РФ существенно затрудняет понимание целей и задач закона при определении связанного с этим понятием объекта уголовно-правовой защиты. Так, ст. 7 УК РФ, закрепляющая принцип гуманизма, устанавливает, что «уголовное законодательство РФ обеспечивает безопасность человека». Согласно ч. 1 ст. 17 Конституции РФ, в нашей стране «признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина». Следовательно, налицо терминологическое несовпадение понятий, в том числе по кругу охраняемых законом объектов.

Такого рода неконкретность, неоднозначность, неупорядоченность понятий, закрепленных в Общей части уголовного права, будучи впоследствии примененной, в тех или иных главах, разделах и статьях Особенной части, создает дополнительные проблемы и обусловливает наличие неточностей в использовании терминов «личность» и «человек».

Например, в главе 16 «Преступления против жизни и здоровья» имеется в виду жизнь и здоровье любого человека, что полностью соответствует закрепленному в ст. 7 УК РФ принципу гуманизма, устанавливающему положение об обеспечении уголовным законодательством РФ безопасности человека, и научным взглядам на такое решение вопроса.

В частности, по мнению известного отечественного ученого-правоведа М.И. Ковалева, «преступление, было, есть и должно быть главным и решающим критерием в оценке человеческого поведения с точки зрения уголовного закона. Характер человека, его прошлая и настоящая жизнь вне связи с преступлением, его темперамент, интеллект, интересы, жизненные планы и цели, в общем, весь он во всем богатстве его натуры может интересовать уголовное законодательство только в связи с преступным поведением»[92].