Унификация оценочных признаков при квалификации преступлений против личности

• полное и устойчивое отсутствие сознания (кома);

• атония всех мышц;

• отсутствие всех физио-психологических рефлексов;

• отсутствие самостоятельного дыхания.

Диагноз смерти устанавливается комиссией врачей лечебно-профилактического учреждения, где находится больной, в составе: реаниматолога-анестезиолога с опытом работы в отделении интенсивной терапии не менее 5 лет и невролога с таким же стажем работы по специальности. Для проведения специальных исследований в состав комиссии включаются специалисты по дополнительным методам исследований с опытом работы по специальности не менее 5 лет, в том числе и приглашаемые из других учреждений на консультативной основе. Назначение состава комиссии и утверждение Протокола установления смерти мозга производится заведующим реанимационным отделением, где находится больной, а во время его отсутствия ответственным дежурным врачом учреждения.

Протокол установления смерти имеет значение для прекращения реанимационных мероприятий и для изъятия органов. Это означает, что только при наличии данного процессуального документа происходит отказ от проведения медицинских процедур поддержания жизнедеятельности организма. Косвенно это еще раз подтверждает законодательный запрет на пассивную эвтаназию, поскольку не имеют юридического значения какие-либо заявления близких родственников, направленные на констатацию факта смерти больного[135].

Таким образом, очевидно, что констатация смерти — прерогатива медиков, а не юристов; при этом факт смерти свидетельствуется лишь по формально-определенным («заданным») признакам, хотя смерть представляет собой не внезапное одновременное прекращение всех жизненных процессов, а протяженный период перехода живого в неживое. С этой точки зрения «момент смерти» — юридическая фикция и сугубо оценочный термин[136].

Как известно, неточное и ненадежное установление момента смерти приводит нередко к возникновению конфликтной ситуации. Обвинения врачей о том, что в результате небрежности они раньше констатировали смерть и не приняли мер по спасению человека, подозрение на умышленные действия или бездействие являются поводом для возбуждения, в том числе и по ст. 124 УК РФ уголовных дел.

Изъятие органов и тканей у человека, находящегося в состоянии клинической смерти, недопустимо и может быть квалифицировано как убийство.

Из определения убийства (ч. 1 ст. 105 УК РФ) следует вполне очевидный вывод, что самоубийство не является преступлением. Поэтому и понятие «соучастие в самоубийстве» («подстрекательство», «пособничество») лишено юридического смысла. В частности, нельзя считать преступлением передачу оружия или яда решившему покончить с собой лицу по его просьбе. Таким образом, правомочие гражданина по распоряжению своей жизнью связано с проблемой эвтаназии (от греч. «эу» — хороший, «manatos» — смерть).

Под эвтаназией понимают ускорение смерти без мучений и страданий, когда она касается лица, смертельно больного, страдающего от сильных неизлечимых болей, недостойного существования и изъявившего твердое желание умереть. Различают эвтаназию активную (позитивную), когда используют средства или действия, ускоряющие наступление смерти (передозировка снотворного, смертельная инъекция и т.п.), и пассивную (негативную), выражающуюся в отказе от искусственных мер, способствующих поддержанию жизни.

Проблема имеет большое социальное, медицинское, правовое значение и не является новой. Еще в начале XX столетия известный русский юрист, крупный общественный деятель Анатолий Федорович Кони писал о возможности допущения с нравственных и юридических позиций добровольного ухода из жизни при наличии следующих обстоятельств: сознательной и устойчивой просьбы больного; гарантированной невозможности спасти его жизнь; точной несомненной доказанности невозможности спасти жизнь, что должно быть установлено коллегией врачей; невозможности облегчить его страдания; предварительного уведомления органа прокуратуры[137].

В последние десятилетия в связи с развитием медицины, в частности, реаниматологии, а также сменой моральных ценностей, в центре которых находятся права человека, эта проблема резко обострилась. Она неоднократно рассматривалась с разных позиций; в ряде стран были приняты правовые акты, в том числе допускающие применение эвтаназии. Участие врачей в ускорении смерти больного противоречит клятве Гиппократа и нравственному принципу профессии, ибо цель медицины — борьба за жизнь человека. Вместе с тем сторонники эвтаназии обращают внимание на то обстоятельство, что при невозможности сохранить жизнь больного врач обязан облегчить его страдания, пусть даже методами, которыми ведут к ускорению смерти.

Пассивная эвтаназия в некоторых странах разрешена законом.