Универсариум

– Ты решил затравить меня своими дебильными шутками? Я и к ним привыкшая, не старайся. Лучше налей мне чего-нибудь выпить.

Кажется, назревает очередной деловой разговор.

– Извини, не могу, у меня осталось очень мало крови, я больше не угощаю.

– Да брось… Когда ты успел стать таким злюкой?

– Наверное, с тех пор, как здесь стали меньше мусорить. Виски?

– Да, только с колой.

– Откуда настроение выпить?

– Устала просто. Ты, кстати, тоже выглядишь уставшим.

– Помогал сегодня строить беседку, замучился немного.

– Спасибо.

– Твое здоровье.

– Уф… горчит.

– Добавить еще колы?

– Нет.

Узнаю Виолу. Для нее что апельсиновый сок, что водка – одинаково вкусно.

– Как дела?

– Ой, сейчас прекрасно как никогда. Собираемся выпускать новый альбом, снимать клип на первый сингл, послушаешь потом.

Ага, на звонок мобильника себе поставлю, пусть ее милый голос раздирает мои уши по сто раз на день.

– Ну, говори…

– Что?

– Зачем пришла?

Ой, только не надо вот так печально опускать глаза. Или собралась еще и в актрисы податься?

– Эд… я тоже соскучилась.

«Тоже». То есть сейчас она не начинала новый разговор, а продолжала тот, который мы вели в «Сан-Марко», будь он неладен, десять дней назад и в котором я в ностальгическом порыве признался ей, что скучаю, придурок.

– Да? Странно.

– Не язви. Мне правда грустно без тебя.

Может, проводить ее отсюда на хрен, пока она лишнего не наговорила. Лишнего для меня.

– Эд, я так часто вспоминаю, как нам было хорошо вместе, как мы путешествовали, как мы смеялись, как мы трахались по десять раз в день на каждом углу, помнишь? В парке, на пляже, в лодке, на мосту, в лифте, в бассейне, помнишь?

А что ж не упомянула про секс в машине, когда мы съехали в кювет? Неужели такое можно забыть?

– Ну конечно, не десять раз…

– Ой, мне казалось и чаще. Ты с меня вообще не слезал. А помнишь, как мы в машине с дороги съехали в яму?

К чему сейчас так сиять глазками, будто это было вчера? Это было год назад и уже засыпано землей, окурками и использованными презервативами.

– Спасибо.

– Твое здоровье.

– Ну почему опять за мое? Давай за тебя выпьем. Я хочу сказать тост!

Неужто она сумеет без фонограммы?

– За мужчину, за которым я чувствовала себя как за каменной стеной. За мужчину, на которого я смотрела как на кумира и который так же смотрел на меня. За единственного мужчину, которого я любила.

Интересно, это она давно отрепетировала или только сейчас набросала?

Благодарности, кроме моей идиотской улыбки, не жди. Выпьем так.

– Уфф…

Что, снова градусы горло обожгли?

– А может…

Нет, не может.

– А может, и до сих пор люблю.

Сука. Ну вот зачем мне бить копьем промеж лопаток. Я же не Зигфрид. И нечего на меня так жалобно смотреть. Лучше снова опусти глаза, и мы переживем эти секунды каждый самостоятельно.

– Я, наверное, не вовремя, да, хы-хы, со своей болтовней?.. Это виски всё, извини.

Да чтоб послушать ее пьяный треп, в нее надо не один галлон спирта залить.

– У тебя сейчас есть кто-нибудь?.. Ну конечно, есть. Ты ведь всё такой же… красивый, остроумный, да еще и небедный, девки наверняка в очередь становятся, чтоб… Так что? Есть? Встречаешься с кем-то?

– Не хочу об этом. Сейчас неважно это.

Вот так, правильно, уведи свои хитрые глазенки в окно, придумай сама себе что-нибудь, ну и да, конечно, глотни еще вискаря.

– Значит, есть.

Это даже не вывод, это очередной ее пробивон, вызов к тому, чтобы я ответил отрицательно.

– А ты… ты вспоминаешь обо мне?

Зачем это она встала с кресла? Куда собралась? Ко мне на диван?! Вот же искусница. Не дави, не дави бедром сильно.

– Ну скажи, вспоминаешь?

Сука. Появись она здесь на пару недель раньше, я бы уже обнимал и целовал ее со страстью маленького щенка, встречающего любимую хозяйку. Но недавно добрый доктор Остапова Полина Сергеевна вырвала мне с корнем ноющий нерв имени Виолетты Вишневской.

– Вспоминал, когда видел твои фото на билбордах.

Хватит ей и этого откровения.

– Ох, тогда я буду постоянно заказывать рекламу по городу, чтобы ты никогда меня не забывал… Хочешь секрет? А ведь я нарочно выбрала, сама настояла, чтобы одна из моих реклам была возле твоего офиса.

А я ведь не догадался.

– Надеялась, что ты придешь на концерт. И я бы пела для тебя. А ты…

Да на хрен оно мне надо было! Ушел бы тогда с него с еще большим депресняком, чем был, как бы вдохновенно и заливисто она ни горланила свою попсовую чушь.

– Я постоянно думаю о тебе. Постоянно ищу на улицах твою машину. Я проезжаю мимо «Авангарда» и смотрю на пентхаус, не горят ли твои окна. И если там темно, мне становится грустно, а если свет горит, мне еще грустнее… и хочется позвонить в твою дверь. Потому что… А еще я всегда интересуюсь о тебе у кого только можно и слежу за клубными сайтами, поэтому всегда в курсе твоих дел.

Мне и самому бывает интересно, что там про меня пишут и говорят.

– А ты всё еще хранишь мои волосы, а?

– Угу.

Пожалуй, тогда это было лишним: после нашего разрыва уборщица столько ее волос по дому собрала, что на два парика хватило б.

– Я бы такого никогда никому не позволила. Только тебе.

Лучше бы я тогда ей язык отрезал.