Универсариум

Но Алик продолжал докапываться. Похоже, он перебрал с алкоголем, раз стал таким надоедливым нытиком. Я объяснил ему, что приехать и вступить с ним в пьяную полемику по какому-нибудь высосанному из большого пальца ноги философскому вопросу я не могу, мне некогда, потому что у меня сейчас состоится важная встреча. И это была правда. Поэтому: давай, пока.

Алик начал снова что-то жалостно мямлить, но я уже повесил трубку.

Я подошел к зеленым воротам и надавил на кнопку звонка. Через несколько секунд услышал приближающиеся шаги во дворе.

– Сейчас, подожди, там кто-то пришел, – доносился до меня из-за ворот хриплый голос Вали.

Тут же щелкнул замок, и дверь открылась.

Валя, стоя с мобильником у уха, увидел наконец гостя – меня. Его лицо, покрытое двухдневной серой щетиной, стало как будто капельку живее.

Как правило, он был скуп на эмоции.

– А, это Эдик пришел, – пояснил он в трубку. И тут же пробурчал мне: – Почему не позвонил, не предупредил? Она скоро вернется, ты дождешься? – И снова в телефон: – Хорошо, хорошо… Да, я всё ему передам. Давай, давай, пока.

Он убрал мобильник.

– А это что за машина? – с подозрением проворчал Валя. – А твоя где?

– Продал. А эта – фирмы моей, на ней теперь катаюсь.

– Простая какая-то для тебя. А что за девушка за рулем?

– Водитель мой.

– Ты теперь с водителем ездишь? А сам что? Выпиваешь, наверное, много?

– Да нет, устаю просто, только вчера ее нанял, – оправдывался я.

Наконец его допрос закончился, он пропустил меня во двор и запер железную дверь.

– Ты чего такой грязный? – бросил я, глядя на его пыльную одежду.

Валя опустил голову, словно перепроверял мои наблюдения, и, убедившись, что его неопрятный вид – железный факт, затянул:

– Да я… Это моя рабочая… Знаешь, вот беседку же здесь делаю, – он указал на небольшую деревянную постройку в глубине двора. И двинулся к ней, приглашая меня посмотреть.

Валя всегда любил труд. Я многому у него научился.

Мы подошли к красиво возведенному заборчику метровой высоты, вкруговую ограждающему деревянные кресла и столик. Рядом, на земле, лежала уже собранная для беседки крыша.

– Это я пока так, заранее, для вида стулья сюда поставил, чтобы представлять, как всё это будет. Осталось только вот… – он махнул рукой в сторону крыши.

В этот момент я разглядел на его руке часы. Это были не те часы, которые я ожидал увидеть на его запястье. Это были его старые, «Слава» или «Ракета», не помню, а не те Longines, которые он получил недавно в подарок. Я почему-то не смог оставить это без внимания – и тут же выпалил:

– А что с новыми часами, – тыкнул указательным пальцем в сторону его кисти, обозначая, что я его спалил, – не ходят?

Валя машинально глянул на свои часы.

– Да, – стыдливо протянул он, – они просто неудобные немножко… И я же работаю тут постоянно… чтобы не поцарапать там, знаешь… На выход только, может, куда-нибудь… У тебя-то как дела, расскажи, – перевел он тему.

Я взмахнул руками:

– Всё хорошо.

– Точно? – недоверчиво пыхнул он. – Ни в какие неприятности не влез?

– Нет. С чего ты взял?

– Ну, машину неспроста ж продал, значит, деньги срочно понадобились, да?

– Нет, – успокаивал я, – машину продал, потому что бампер погнули, не хотел ремонтировать.

Не про все же повреждения ему рассказывать.

Мы с Валей пытались быть друзьями, но из этого ничего не получалось.

– Так а как ты крышу ставить собираешься? – Теперь я перевел тему на его быт, чтобы он не буравил дальше мои дела. – Она же тяжелая.

– Да, здесь один я не смогу. Вдвоем можно.

– Давай я вызову ребят, – я тут же рванулся рукой в карман за телефоном. – Щас приедут поставят быстро.

– Да не, не, не нужно! – остановил он меня. – Не надо никого сюда звать. Я сам как-нибудь… веревку подвяжу, потяну… Тарасова вон через забор крикну, придет поможет.

Я всё еще держал мобильник в руке, готовый отвлечь Дину от ее ногтей, чтоб вызвала сюда бригаду плотников, грузчиков и уборщиков, лишь бы не испытывать все-таки прокравшееся в меня чувство вины после его слов «вдвоем можно».

«Мне просто некогда, дел много», хотел сказать я, но не сказал. Не смог.

– Не нужно, не нужно, – настойчиво убеждал меня Валя, подтверждая слова гневной мимикой.

Я нехотя оставил эту идею.

Валя – настоящий мужчина. В этом я всегда хотел быть похожим на него.

– Смотри, испачкался уже, – заметил он, указав на мой локоть. – Пойди в дом и отряхни с водой.

Глянув на рукав, я увидел пыльное пятно и молча пошел к дому.

Пока я оттирал в ванной одежду, случайно задел на раковине какой-то флакончик. Он упал на пол и закатился под ванну. Скрежет перекатывания завершился легким глухим ударом.

Я нагнулся поднять. Флакон лежал возле какой-то картонной коробки, видимо, спрятанной в этом мало напоминающим тайник месте. Любопытство заставило меня засунуть руку поглубже и вытянуть коробку на свет.

Я открыл ее.

Там были сложены деньги. Несколько пачек, связанных бумажными банковскими лентами. На лентах были напечатаны даты их скрепления: «май», «апрель», «март», «февраль», «январь», «декабрь» прошлого года… всего шестнадцать пачек. По сто тысяч рублей.

Я узнал эти деньги.

На меня накатила злость.