Универсариум

Пахомов, ощутив в руках воодушевляющий бумажный хруст, тут же приблизил подарок к своим плохо видящим глазам, которые при попадании денег в фокус резко округлились.

– Да это ж тыщи рублей! – простонал он, пальпируя очередь купюр.

– Да, – подтвердил я, – двести тыщ, если быть точным.

Он перестал шелестеть и ошеломленно посмотрел на меня. Его глаза требовали ответа – за что ему так фартануло.

Уверен, даже если он не получит никаких весомых объяснений, то не станет особо париться из-за этого, а примет сложившееся положение дел сначала как радость, а потом как данность.

– Это ж можно… – кашлянул пациент, – и пожить…

Ишь, специалист!

А может, и вправду знает? Послушаю.

– Михалыч, вот скажите…

– А?

– А что, по-вашему, настоящая жизнь?

– Хе. Ну жизнь, ну… – начал он, а потом поднял глаза в потолок, словно размышлял о великом. – Ну это… чтоб было, чтоб…

Теперь обиженно опустил подбородок. И через несколько мгновений задумчиво произнес:

– Домой хочется. Как раньше чтоб…

Моя жалость в последнее время – какая-то уязвимая мишень. Уж слишком часто и легко поражается. Стоит мне увидеть чье-то грустное лицо, то тут же порывает вытереть ему слезы и угостить булочкой. Так было с Мальвиной, так и сейчас с Михалычем. Похоже, доведу себя до того, что сниму ему квартиру. Рядом с ней. Буду мало-помалу набивать многоэтажку моих личных бездомных.

Пахомов еще помолчал секунд десять. И, видимо, вспомнив о новом приобретении, с довольной лыбой сжал ладонь, чтоб уже не упустить такой барыш.

– Я подумаю, что можно сделать, – многозначительно выдал я.

Тут в палату вошли еще два пациента, койки которых пустовали, – старик и старушка. Дамочка сказала мне важным тоном:

– Молодой человек, время посещений уже закончено. – Уселась на свою постель. – Мы своих уже проводили.

Ладно, не ворчи! Еще не хватало с твоим маразмом в диалог вступить и перевести его в старушечий скандал.

– Ладно, Михалыч, поправляйтесь.

И я оставил его в палате.

Мне тоже, как и ему, хотелось домой.

Домой.

Идти домой всегда спокойно и поэтому приятно.

Но когда я проходил по коридору больницы, в мои глаза стрелами вонзились буквы. Их было шесть. И они были сложены в слово «Полина».

Я остановился около двери с этим словом на вывеске и прочитал еще пару строк.

«Врач-педиатр Остапова Полина Сергеевна».

Конечно же!.. Конечно, это моя Полина. Она же Сергеевна. Она же врач-педиатр. Она же, как теперь стало известно, госпожа Остапова.

Вновь мои внутренние силы привели меня к ней. Но на сей раз, бесспорно, этой моей находке явно поспособствовала Вселенная. Которая приняла-таки мои сигналы SOS-Я-ХОЧУ-ПОЛИНУ.

Я, недолго думая, дернул ручку двери. Но она оказалась заперта. Я еще раз посмотрел на табличку, где были указаны часы работы доктора. Она работает до 18.00, а уже семь вечера. Ну и ладно, а завтра? А завтра она работает с 9 утра. Ну что ж, моя принцесса. Я нашел тебя. Я приду к тебе завтра. И вызволю тебя из башни.

Мои неудержимые силы приведут меня к тебе завтра.

15

Меня разбудил звонок. Это Дина. На часах – 12.30.

– Добрый день, Эдуард Валентинович.

– Привет.

– Я просто… Вас на работе нет… уже сорок восемь часов. У вас всё в порядке?

– Да, спасибо, Динуль, – меня тронула ее забота, чем бы она ни была продиктована. – Как там?

– Я пока отбиваюсь от всех. Уж слишком много людей вас спрашивает. Приходят, я говорю, вас нет и неизвестно, когда появитесь. Они ждут, ждут и уходят. Корынев сильно достал уже. Говорит, что если вы сегодня не появитесь, то он найдет другого специалиста.

– Просто я не отвечаю на их звонки, вот они к тебе и пристают.

– Так что мне Корыневу сказать?

– Скажи, чтобы шел в жопу. А ты звони, если что. Люблю тебя. – Я повесил трубку.

А вообще – приятно встречать новый день с предвкушением романтического свидания с желанной женщиной. Даже если она еще не знает об этом. Но в любом случае мы сегодня встретимся.

Я стал обдумывать, куда ее пригласить. Может, в «Скарабей»? Или в «Бомонд»? А еще лучше в «Театральное». И заказать там услугу «тет-а-тет». Это ее впечатлит. Я в этом уверен… Или не совсем уверен… Эхх, ее может вообще не тронуть ничего из того, на что повелась бы обыкновенная девушка. Она живет в своем дивном новом мире. А огни и краски нашего – для нее где-то далеко внизу, под облаками.

Ладно, я что-нибудь придумаю.

* * *

– Мужчина, там, вообще-то, занято! И еще тут очередь! – противно провыла плотная женщина, сидящая на скамейке в коридоре больницы вместе с малолетним пацаном.

И я замер, держась за ручку двери доктора, так и не дернув ее.

– Мне только спросить.

– Да всем всегда только спросить. Становитесь в очередь!

Какой же омерзительный голос.

– А где взять талончик с номером?

– Какой талончик, мужчина!

Фу! Вот прям – фу!

– Здесь живая очередь.

– И кто последний?

Она ответила не сразу, смотря на меня как на придурка, полагая, что и так очевидно, что она и первая, и последняя, так как других ожидающих рядом не было, и тем самым дала моим ушам отдохнуть пару секунд. Но потом вновь растревожила их:

– За нами будете.

В этот момент дверь открылась, и оттуда вышла женщина с маленькой девочкой.