Университет успеха

нении дальнего удара в гольфе — нет ни малейшего чувства напряжения или усилия, одна только четко сфокусированная скорость на конце клюшки, которая поднимает мяч в воздух и направляет его прямо в нужное место. Вы в состоянии всем телом почувствовать, что мгновение назад совершили почти идеальный удар, и на самом деле вы знаете, насколько хорошо он удался, в тот самый миг, когда конец клюшки вступает в контакт с мячом.

Когда я делаю в своей семье что-нибудь, поскольку мне это по-настоящему приятно, то мой долг превращается в удовольствие. И этот мой поступок доставляет удовольствие всем, кто меня окружает.

Когда дело касается моих детей, я должен непрерывно бороться с присущей мне склонностью воспитывать их, иными словами, заставлять их действовать так, как хочу я, ибо мне кажется, что тогда они помогут мне хорошо выглядеть в глазах окружающих. Вдобавок я ожидаю от них больше зрелости, чем имелось в их возрасте у меня, или даже больше, чем я имею теперь, в свои сорок восемь лет.

Когда я беседую на эти темы с другими родителями, то сталкиваюсь с одной вещью, которая представляется мне совершенно оторванной от реальности, — их ужасом перед некоторыми действиями, совершаемыми их детьми сегодня. Единственная причина, почему эти взрослые люди могут быть настолько напуганы поведением своих чад, состоит в том, что они наверняка забыли, какие вещи вытворяли, когда сами были детьми. Не было в городке Брайслин, штат Миннесота, такого местечка, куда я не бегал бы с кем-либо из ребят моего возраста — а на самом деле буквально с каждым из них. Да и большинство других детей, которые были на два-три года старше или моложе меня, я тоже хорошо знал. Они все были сделаны из того же теста, что и я; мы были одного поля ягоды. Заваруха, которую устраивали мои приятели, могла малость отличаться от моих подвигов, но поверьте, разница была не слишком велика. И все же я уверен, что сегодня некоторые из тех пацанов ставят планку для собственных детей на таком уровне, который они сами никогда бы не смогли преодолеть, да у них и мыслей не было предъявлять к себе такие требования.

Недавно у одного из моих сыновей возникли кое-какие неприятности. Я стал говорить ему о собственных, в чем-то похожих проблемах, возникавших у меня в то время, когда я был примерно в его возрасте. В этот момент моя жена Джекки не смогла сдержаться. Она сказала: «Да, я знаю, что ты проделывал подобные вещи, но совсем не хочу, чтобы наш

мальчик оказался таким же, как ты!» И в этом состоит проблема. Когда мы растим детей, то очень точно — слишком точно — знаем, кем хотим их видеть, какими людьми они должны стать.

Я хочу, чтобы окружающие смотрели на моих детей и поражались их прекрасным манерам, их выдержке и самообладанию, наконец, их талантам. Сам я отнюдь не был таким парнем, но в том-то и суть. Мне не хочется, чтобы мои дети отправлялись в дорогу по жизни таким же манером, как это сделал я. Не хочется, чтобы они повторили ошибки, которые совершил я или кто-либо другой, зато очень хочется, чтобы они оказались лучше меня. И для всех пятерых моих детей я желаю именно этого.

В этом смысле для них нет никакой свободы. И никакого реального обучения тоже. Как вы можете научиться балету или научиться жизни, не делая ошибок?

Если вы спросите, почему я не хочу', чтобы мои дети совершали ошибки, я буду утверждать, что это вызвано моим нежеланием видеть, как они страдают из-за боли, причиненной им жизнью. Но в действительности я не хочу, чтобы они допускали ошибки, по совершенно иной причине. Меня волнует собственное «эго». Я не хочу, чтобы люди думали обо мне хуже и считали меня менее достойным человеком из-за того, как поступают мои дети. Я не хочу вытаскивать своих детей из полицейского участка. Зато хочу видеть их на школьной сцене в момент, когда им вручают всякие награды. Короче, хочу, чтобы мои дети служили для меня украшениями и гордостью — точно так же как безусловным украшением и гордостью является новенький «кадиллак», припаркованный перед ДОМОМ.

Одна из моих слушательниц утверждала, что когда она сталкивалась с проблемой, касающейся ее ребенка, будь то необходимость постричься или вопрос о том, попадает' ли он в список отличников, то в действительности ее волновало только одно — собственный ребенок. Чем больше я Думал об этих словах, тем больше мне казалось, что это неправда. Нам нравится говорить, будто нас беспокоит лишь ребенок, но я не думаю, что ^ на самом деле гак. Мне представляется, что траздо больше нас вол-нуег собственное «эго». Мы используем наших детей как дополнение и Расширение своего «эго», как его инструмент, служащий дчя того, чтобы ноавыситв нас самих в своих и чужих глазах.

Если у пас такие дети, которые и чистенькие, как сгеклышко, и учатся отлично, и никогда не перечат взрослым, и уж. разумеется, ничего не Крадут, даже яблок в чужом саду, ^{лх> они} служат дня нас замечательным