Университет успеха

мне проследить за ним и за его действиями в течение одного-единственного дня.

Каждому из нас известны люди, которые все как один утверждают, что они весьма и весьма законопослушны. Я же со своей стороны уверен, что среди нас найдется много таких, кто не знает, как сделать законный и не противоречащий правилам левый поворот с одной четырехполосной улицы на другую, тоже четырехполосную. Держу пари, что если бы я был полицейским и плотно сел вам на хвост, то в течение пятнадцати минут наверняка смог бы обнаружить в ваших действиях какую-нибудь оплошность, запросто позволяющую арестовать вас. Только не говорите мне потом: «О, я вовсе не это имел в вид}'. Я не хотел сделать ничего действительно противозаконного», а то вам вдруг придется неожиданно для самого себя пересмотреть определение ценности.

Лично я больше не краду. А раньше позволял себе. Впрочем, немножко я все же краду, но по мелочам, не так, как когда-то. Вы спросите, каким образом я смог сократить количество совершаемых мною краж? Очень просто. Я обнаружил, что они не дают мне ничего хорошего и я плохо себя чувствую после них. А также настолько сильно нервничаю, что одно это уравновешивает любую возможную выгоду и лишает меня всякого удовольствия. Кроме того, есть и некоторые другие обстоятельства, которые возникли в этой связи позже. Пусть, к примеру, я собираюсь сказать своему сыну: «Не воруй». В качестве аргумента я указываю, что такова одна из ценностей, которым меня научила жизнь. Ну а как она меня этому научила? Я постиг эту мудрость, совершая ошибки, а частично получил ее от своих отца и деда, причем не на основании того, что они говорили, а руководствуясь их примером, то есть тем, как они поступали. Я до сих пор учусь этому на примере своего отца, а он умер двадцать лет назад.

По-моему, мы сами страшно ошеломлены тем, чего требуем от наших детей. Мы упускаем из виду слишком многие их сильные стороны, потому что наши глаза чрезмерно сфокусированы на их слабостях.

Я уже говорил вам о необходимости ценить человека таким, каков он есть. Такой подход — это едва ли не самое главное из того, что мы можем сделать для любого человека. И если данный метод действительно настолько хорош, как я говорю, то, на мой взгляд, первым делом я должен применить его к своей жене, а следующие очевидные кандидаты - это пятеро моих детей. Но вот если мою голову переполняют планы, программы и проекты, направленные на усовершенствование всех моих

близких, то я, стало быть, не ценю их такими, каковы они сейчас. И они отлично чувствуют это.

Мой старый друг Винс убежден, что ребенка следует поддерживать точно так же, как поддерживают алкоголика. Когда какой-нибудь парень из Общества анонимных алкоголиков позволяет себе напиться, члены этого общества не идут к нему, чтобы наорать, обозвать последними словами или поиздеваться. Нет, они ждут, пока он отоспится и у него пройдет похмелье. Они не заявляются к нему в дом, чтобы бесцеремонно вмешиваться в его жизнь и всячески нападать на него в момент, когда ему и без того плохо. Нет, они приходят на следующий день и небрежно говорят: «Эй, привет, как ты себя чувствуешь?» А он отвечает: «Ну и дела! Прошу прощения, что я настолько подвел вас и так напился». Они и тут не набрасываются на него, а кто-то из них говорит тихо и спокойно: «Не думай ни о чем таком. Черт побери, я тоже срывался».

Все это как раз и имеет в виду Винс, когда говорит: «Выращивают морковь, но детей не выращивают. Детей поддерживают». И многие люди буквально готовы лезть на стену, когда я говорю им об этом. Они заявляют: «Боже милостивый! О чем это вы?» Но, насколько я могу видеть и судить, мои мама с папой сделали для меня очень много именно в этом направлении. И можете не сомневаться, я высоко ценю это. Я не утверждаю, что представляю собой хорошую рекламу' данной идеи, но еще раз заверяю о своей высокой оценке указанного факта. Они проводили много времени, выясняя у меня: «А что ты думаешь по поводу того, чем намерен заниматься в будущем?» Я отвечал: «Ну, я думаю, что собираюсь делать то-то». На это они говорили: «Прекрасно. Нам было бы любопытно уточнить, что конкретно ты имеешь в виду». Я принимал все свои решения самостоятельно, так что и все мои ошибки тоже принадлежат исключительно мне. Нет никого, кому' я мог бы поставить их в вину.

Теперь процитирую одну достаточно опытную мать: «Вот вы говорите о необходимости разрешать детям брать некую часть огве^ггственности на себя, и я с такой мыслью вполне согласна, поскольку меня научили этому многие их самостоятельные действия, которые не вызывают у меня возражений. Но как, например, научить своего ребенка не ездить на трехколесном велосипеде по проезжей части улицы, когда ему только три годика? Тут вы уж никак не можете избежать собственной ответственности за него. Ведь ясно, что вы не собираетесь позволить ему попасть под колеса и погибнуть или гюлл'чить травму».