Университетский вопрос в России

Говорят про некоторые науки, что они неинтересны. «Что может быть скучнее пандектов!» Такие и т. п. комплименты приходится слышать с разных сторон по адресу науки римского гражданского права. Однако же есть ученые, которые всю жизнь с воодушевлением этой науке посвящают и студентов ею увлекают.

Я уже не говорю о таких корифеях романизма, как, например, Савиньи, но очень интересно, даже положительно трогательно слышать рассказы представителей старшего поколения о лекциях Вангерова по римскому праву. Они даже теперь в азарт и энтузиазм попадают, когда затронут эту тему. Вангеров, между прочим, крупный романист, но читал он именно римское право, а не методологию романистической науки (таковой вообще не существует, а методология цивилистики вообще и теперь скорее отсутствует, чем присутствует). Характерно и интересно, что он начинает предисловие к своему «Lehrbuch der Pandekten» решительным протестом против фрагментарного чтения лекций. Не избранные части и материи, «а вся система науки как единое целое в органической связи должна быть представлена слушателям» («nicht blos fragmentarisch… sondern das Ganze des Systems in seinem organischen Zusammenhange den Zuh"orern zur Anschauung bringe»). Это он считает «существенным условием» («wesentliches Erforderniss») общего лекционного курса, приписывая при этом «живому слову вполне стоящего на уровне своей науки (вполне владеющего ее содержанием) учителя величайшее значение» («von der h"ochsten Bedeutung») при соблюдении указанного требования. Дальнейшим условием успеха и пользы лекционного (устного) курса науки пандектного права он выставляет требование, чтобы «слушателям доставлялись и исследования, углубляющиеся в тончайшие детали» («Es muss aber eine Pandecten-Vorlesung, wenn sie ihren Zweck vollst"andig erreichen will, dem Zuh"orer auch Untersuchungen vor Augen legen, die in das feinste Detail eingehen»). В пользу этого положения, с которым я тоже вполне согласен, он, между прочим, указывает на то, что именно этим путем лучше всего «создается и оживляется юридическое чутье у слушателей» («Erweckung und Belebung des juristischen Sinns der Zuh"orer»).

Совсем далек был от мышления о методологических вопросах умерший недавно учитель молодого поколения наших романистов Экк. И особым творческим талантом он даже не отличался, но зато отличался большою эрудицией (приобретенною и поддерживаемою, конечно, большим трудом), большим научным критическим тактом и смыслом, а главное – большою любовью и преданностью своему делу; читал он не одну или две лекции в неделю, а обычное количество часов, и аудитория всегда бывала полная, успех лекций огромный, значительно больший, чем у многих профессоров, читающих так называемые «интересные», например, теперь модные науки – политическую экономию и т. п. Между прочим, и он очень любовно относился к детальной отделке (отнюдь не превращая этим лекции в устное справочное издание). В этой детальной, очень тщательной разработке (в особенности, например, наследственного права) собственно и заключались главное преимущество и главная сила и прелесть его лекций (в более крупных и общих проблемах он был не так силен).

Как бы то ни было, секрет успеха университетского преподавания, т. е. лекций, не в сокращении их числа (такой совет рационален только по адресу не имеющих успеха профессоров) и отнюдь не в сведении их к некоторым наиболее «интересным» проблемам и подавно не в сведении к проблемам методологического свойства (доступным и интересным главным образом для ученых, да и то не всех).

Между прочим, и то основание, которое автор приводит в пользу посвящения лекций специально методологической части науки, вовсе не соответствует выводу. А именно, по этому вопросу автор сообщает следующее.

Методологическую часть «необходимо излагать устно. Общие проблемы всякой науки настолько сложны и трудны для неподготовленного понимания, что их нужно излагать с кафедры, широко пользуясь всеми теми средствами для наиболее яркого изображения, которыми располагает оратор, ничем не стесненный в своей речи. Все эти трудные проблемы надо изобразить в выпуклой форме, действующей на воображение, и, следовательно, в этой области книга не может конкурировать с живым словом, не будучи в состоянии давать столь же яркие образы. Но совсем иначе обстоит дело с частью энциклопедической. Оратору тут делать нечего».