Университеты

— Расчёты по противовоздушной обороне, — достаю следующую папку, чуть улыбаясь Вильбуа-Марейлю, — смотрите, изучайте…

— А… простите, коммандер, это что? — интересуется молодой Ло двумя коробками, раскрашенными лично Санькой.

— Безделица! — и оставив бумаги на изучение, показываю молодым членам Жокей-клуба игру в настольный футбол и хоккей, — Вот… да, за эти ручки.

— Позвольте… — Ло становится напротив, и быстро проигрывает, получив в ворота несколько мячей, — Однако…

— Не подскажите, месье коммандер, где можно приобрести эти игры? — интересуется один из дворян.

— Недавно запатентовал, — развожу руками, — пока ищу производственные мощности.

— Да? Скажите, месье…

… но его перебивают военные и президент клуба. Вопросы, уточнения… и вот я уже прикусываю язык, едва не пообещав консультации за…

… да за просто так! За… хорошее отношение членов клуба? К моему изумлению, именно это и предлагается, а взамен — должность инженера-консультанта, показываемая едва ли не синекурой. Хотя и деньги за эту синекуру предлагаются очень большие, ибо двадцать тысяч франков[i], это как ни крути…

«— … копейки за такую работу» — останавливает меня Второй-я, напоминая о патентных отчислениях за такие, казалось бы, мелочи, как инвалидные кресла. А тут — авиация, и десятки если не патентов, то как минимум — мелких усовершенствований. Деньги!

Мягко сбиваю напор, объясняя свои резоны, и встречаю понимание. Кивки, извинения… и пять минут спустя понимаю, что коллективный Жокей-клуб подобрал другие слова, но суть осталась прежней.

Накатывает злость и…

… воспоминание. Видел не раз, как дворяне унижаются перед купцами, приходя в трактир просителями. Видел и обратное: магию титула и чина, обращающую родовую фамилию в золото. И вот меня сейчас так… поманили? Покровительством аристократии?!

— И-эх, господа хорошие! — бью себя ладонью по колену и начинаю шутовство в русско-франкском ярмарочном стиле, имитируя купеческие торги самого низкопробного уровня, — Да ваша взяла! За ваши деньги, да с нашим удовольствием! — Господа почтенные, статские и военные, составим сейчас кумпанство для нашего панства, — балагую, с откровенной издёвкой глядя на Вильбуа-Марейля, прикусившего губу. Кланяюсь, развожу руками и едва ли не пускаюсь вприсядку. Зазывала балаганный как есть!

Нижегородский, переведённый на французский вот так вот, наскоро, откровенно низкопробен, да и внезапная моя смена поведения на самую что ни на есть простонародную, выбивает из колеи.

«— Плебей» — читаю по губам де Дудовиля, и не знаю, что уж он там читает в моих глазах!

— Хватит! — прерывает меня генерал, — Я… мы поняли, коммандер. Наша поддержка значит очень много, но вы пока не сможете ни понять этого, ни, пожалуй, воспользоваться. Приношу свои извинения…

— Приношу свои извинения, — нехотя говорит герцог, сохраняя суховатый тон.

— Принимаю, — спокойно сажусь назад, старательно не обращая внимания на гул голосов позади меня, — продолжаем разговор?

Вильбуа-Марейль кивает задумчиво, чуть колеблется и говорит:

— Ваши предложения, коммандер? Мы заинтересованы в строительстве завода, равно как и в вашей всемерной поддержке.

— Четверть акций, — и предупреждая споры, приподнимаю руку, — а в случае, если мы не найдём точек соприкосновения, мне хватит капиталов на строительство собственного завода. В случае противодействия я смогу перевести производство на территорию другой страны, равно как и изначально открыть завод в США… или Германии.

— Коммандер… — Вильбуа-Марейль делает еле заметную паузу, — вы понимаете, что значит поддержка присутствующих здесь людей?

— Понимаю, — чуть улыбаюсь, — именно потому — четверть, а не половина и более. И да, я помню, что патенты на основные узлы правительство ЮАС продало вам, но…

Склонив голову, тычу себя в лоб указательным пальцем.

— … их можно обойти. Разными способами. А можно — дополнить. Идей у меня много, и не только по части авиации.

Киваю на настольный футбол, и недавние игроки переглядываются.

— Сотни тысяч экземпляров в ближайшей перспективе, — задумчиво сообщает Ло, и разговор принимает конструктивную направленность.

Обговорив вкратце самое главное, отпускаю напоследок сладкую пилюлю, сравнивая авиацию с рыцарской конницей и возрождением лучших традиций аристократии. Слушают меня с некоторым скепсисом, но реплики заучены, и коварные умственные ловушки составлены по всем правилам психологии… насколько я её понимаю.

Останутся зацепочки, а это — другое отношение к роду войск, и — к заводу. Ну и чуточку — ко мне.

— Съедят меня, Сань, — говорю с тоской, едва закрыв за собой дверь в квартиру, привалившись к ней спиной и сползая потихонечку вниз, — Свет этот чортов… высший!

Срываю галстук-бабочку, продолжая сидеть на полу, чувствуя потной задницей холодный пол.

— Эк тебя разобрало, — качнул брат головой, — да встань хоть… встань, встань!

Всё ещё разодетый как на приём, я сижу за столом, жду кофе от Саньки и жалуюсь на жизнь.

— Рано мне, Сань… не знаю, кто и чем думали, но атташе… не тяну!