Университеты

Пока министры листали документы, хмыкая и переговариваясь, Лепин с помощью секретаря Лубе развесил полдюжины крупных листов ватмана с графиками, схемами и прочим, что счёл он необходимым. Далее пришёл черёд фотографий, и наконец…

— … нарочитость британского следа, признаю честно, месье, — рассказывал Лепин, расхаживая перед министром с видом лектора, — изрядно меня смутила поначалу. Слишком много улик, и улик грубых, едва ли не выпрыгивающих на полицейских.

— Но! — он воздел указательный палец, — Именно эта нарочитость и навела нас на след! Преступники будто дразнили нас, провоцировали на немедленные действия!

— Распни его! — пробормотал Лубе, и префект энергично кивнул.

— Да, месье президент! Все улики указывали на британцев, но слишком грубо, нередко обрываясь при попытке отследить их, самым притом неестественным образом.

— Можете привести пример? — поинтересовался Вальдек-Руссо.

— Разумеется! — для убедительности маленький префект даже приподнялся на носках, — В частности, мы наткнулись на окурки британских папирос, но полицейский химик, исследовав их, уверенно констатировал, что злоумышленник сделал от силы несколько затяжек. Скорее всего, папиросы обрезались, затем следовало несколько затяжек, и из окурков формировали так называемые улики.

— Однако! — удивился один из членов Кабинета.

— А уж как удивились мы! — растопорщил усы префект полиции, — И улик такого рода, месье, десятки! Всё буквально подзуживало нас объявить о британском следе!

— Провокация? — пробормотал Комб, доставая сигару, — Но чья?

— Я уже подбираюсь к этому моменту, — поправил усы префект.

— Как я уже говорил, — продолжил он, — буквально всё кричало о британцах, если бы не сдержанность месье президента…

Лепин отвесил короткий поклон Лубе.

— … и моя интуиция, мы могли бы знатно оскандалиться! Провокация была рассчитана на национальный французский характер, порывистый и энергичный. На то, что с самым началом расследования часть его попала бы в прессу, и добрые французы вышли на улицы, возмущённые подлость британцев. А далее, месье, нас ждал превеликий конфуз!

— Возмущение нации через несколько дней или же недель, неизбежно столкнулось бы с нарочитостью улик, с их… — Лепин задумался, — я бы сказал, театральностью! Да! Дальнейшее наше расследование, будучи даже столь же успешным, неизбежно упиралось в смущение нации недавним конфузом. Все улики, уже вполне настоящие, недоброжелателями могли бы трактоваться ложными.

— Британцы, — префект усмехнулся зло, — могли бы делать вид невинных агнцев, отметая все обвинения как заведомо ложные.

— И всё-таки, — пыхнул дымом Комб.

— Страница двадцать шестая, — ответил Лепин, и политики зашелестели бумагами.

— Русский след, — кивнул он, предупреждая вопросы, — притом все ниточки идут к одному из Великих Князей, а уже оттуда…

— Я так понимаю, — нахмуренный лоб Вальдек-Руссо свидетельствовал о напряжённой работе мысли, — что британцы сдвоили ложный след, подбросив нужные им улики, но работали русские?

— Вернее всего, — кивнул Лепин, — здесь возможна как тонкая игра британских спецслужб, работающая за спинами Великих Князей, так и более изящная интрига, когда одному из Романовых джентльмены помогают якобы частным образом. Русские Кантоны для Романовых — кость в горле! Но как вы понимаете…

Он развёл руками.

— … это уже не дипломатический иммунитет, это несколько выше! Вызвать на допрос одного из членов Дома Романовых не представляется возможным, равно как и провести обыск в русском посольстве. Да хоть бы и во дворце одного из Великих Князей в Париже! Де-юре их дома — территория Российской Империи, со всеми… хм, последствиями.

— Я не могу исключаю даже возможность, — твёрдо сказал маленький полицейский, — что координация с русской стороной осуществлялась на самом верху. Не знаю, дал ли русский император прямой приказ, или же он многозначительно промолчал при каком-то разговоре, но уверенность в осведомлённости Николая у меня почти стопроцентная.

— А ведь это государственный терроризм, господа, — констатировал Вальдек-Руссо, раздражённо вертя в пальцах серебряный карандаш.

— Терроризм, — подавленно подтвердил Лубе, — но и отношения с Россией нам нужны как воздух.

Воцарилось похоронное настроение. Российская Империя один из важнейших партнёров Франции, равно как торговых, так и военных. Естественный противовес прусскому милитаризму и…

… сырьевой придаток.

— И всё же! — прервал молчание Вальдек-Руссо, — Что мы будем делать с учётом известным нам фактов? Терпеть национальное унижение и делать вид, что не случилось ничего страшного, нельзя!

— Кхм! — кашлянул полицейский.

— Да, месье Лепин? — повернулся к нему Комб.

— Утечка в прессу? — слегка неуверенно сказал префект, — Порционно!

— А ведь это… — Лубе посветлел лицом, — выход, месье!

[i] Книга известнейшего военного историка Ганса Дельбрюка.

Глава 31