Университеты

— А тут такой афронт Николашке! — хлопнул себя по колену Ляксей, в полном восторге от хитроумности султана.

Соломон хмыкнул, но ничево не ответил, он вообще оказался каким-то вовсе уж неправильным жидом. Мало тово, што здоровенным, как полтора немаленьких Фаддея в ширь, так ещё и неразговорчивым! Жид!

Мужики заговорили больше друг с дружкой, привлекая Соломона только для разрешения споров. Черпая информацию из писем родни, зацепившихся за Африку, они добавляли к обстоятельным (но весьма пристрастным и не всегда достоверным)письмам изрядную щепотку слухов и собственного воображения. Входило порой чорт те што, и сбоку бантик!

— … да я те говорю, — вытягивал шею Аким, — там все свои да наши! Кто осел покрепче, так тянет перво-наперво супружницу, у каво есть, а потом брата, да свата, да кума зятя!

Фаддей не спорил, поддакивая и кивая, и только яростно затягиваясь цигаркой, борясь с тошнотиком от качки. А чево ж спорить-то?! Всё так…

— Во где у нас Африка будет! — токовал Ляксей о своём, потрясая мосластым кулаком, и пытаясь втолковать остальным, што планы у них с двухюродным братом — ого!

— Коровок заведу, может даже с десяток, — вслух мечтал он, и тут же сбивался, вспоминая письмо родича, в котором говорилось о стаде в сотни голов… но такие цифры не умещались в кудлатой башке Ляксея!

Семён склонялся к тому, чтобы осесть в городе, всё допытываясь у Соломона о жаловании, да о ценах. Цифры выходили больно соблазнительные, но ведь и кум о том же писал! Ему-то пошто врать?

— … а ты што… — рвали мужики Соломона вопросами. Тот отвечал, но иногда через зубы, а раз как-то и вовсе — башкой о мачту постучался, да и сказал што навроде «Гой еси», но не на русском. А потом да, ответил.

… мужики говорили и говорили, обсуждая письма и собственное виденье будущего. А ещё — заговаривая страхи, как грядущего, которое может оказаться на таким раёшным, так и настоящево — с бьющими о борта стылыми волнами и бездны подо дном, из которой, случись чево, и не выплывешь!

Наговорившись больше, чем бабы за неделю, устроились спать вповалку, накрывшись парусиной от моросящего холодного дождика. Зевая, Фаддей сонными, закрывающимися глазами глянул на неправильного жида, который и вовсе не ложился, спеша удалиться за ночь от русских берегов…

… да и заснул.

Снилась ему Нюра и малые, и собственный дом, и Африка, и всё у него было хорошо…

Глава 30

— Формируем три десятка групп… хотя нет… — я оторвался от записей, — Миш!

— Аюшки! — отозвался невнятно брат, выглядывая из ванной с зубной щёткой и вопросительно вскинутыми бровями.

— Сколько народу из наших по катакомбах побегать смогут?

— Ы? — вылупил он глаза и скрылся за дверью, отплёвываясь и отфыркиваясь. Минуту спустя Пономарёнок вышел, вытирая на ходу лицо вышитым полотенцем.

— Сколько народу…

— Да понял я, понял! — отмахнулся он, перекидывая полотенце через плечо и падая на соседний стул, — Я не ты, с самово утра задачки решать не умею, соображалка ещё не проснулась. Навскидку если, так человек двадцать подключить можно, а што?

— Так… — встав, подхожу к окну, и отодвинув слегка занавески, гляжу на улочку с её утренней суетой под светом фонарей, — подумал, а што если добавить немножечко переменных?

— Смотри! — отпустив занавеску, сажусь назад, — Изначально ведь как? Каждый берёт группу из местных, а я тут подумал — што, если не одну, а? Три-четыре группы у каждого, вроде как под кураторством. И сами пусть выбирают, ходить им сегодня с какой-то группой, или ну его на…

— Интересно, — Мишка задумался, потирая переносицу костяшкой пальца.

— Доброе утро, — выполз из спальни Санька, встрёпанный и сонный.

— Доброе, — хором поздоровались мы.

— Охват? — поинтересовался Пономарёнок деловито, начиная напоминать штабного офицера, а не полусонное зевающее нечто.

— Он самый, — киваю согласно, — но и не это главное. Слежка за нами будет? Непременно! Так пусть филеры на части разорвутся!

— Под эту сурдинку можно будет легализовать и знакомство с нами русских французов, — задумался Пономарёнок.

— О! — тыкаю в его сторону карандашом, — А говоришь, соображалка поутру не работает!

— И личные связи с разным резким народом, — добавляет переминающийся с ноги на ногу Санька, так и не дошедший до ванной.

— Не помешает, — переглядываемся с Мишкой.

— Основание для таких знакомств самое фундаментальное, а главное… — спохватившись, дописываю в блокноте, дабы не забыть, — при совместных приключениях, притом с выраженным благородным оттенком, пуд не пуд… а пару фунтиков подъедят вместе!

— Агентура? — скептически сощурился Пономарёнок, ловя мысли ещё до того, как они влетели в собственную мою голову.

— Она… да не щурься ты так! Кто там случайные, а кто агентура, Сюрте забодаются проверять! А мы ещё знакомых их знакомых… ну ты понял!

— Ой, — Санька затанцевал на месте, — мне совсем надо! Я в ванну, а вы без меня што ни-ни! Мне, может, тоже интересно!

— Утречка! — проорал он Адамусю, обгоняя литвина на пути к Большому Белому Другу.

— Дитё, — пожал плечами Мишка, не тая усмешку. Угукаю согласно, ибо Санька… это Санька! Чуть опустило…