Университеты

… и где тот грозный Медоед? Одуванчик! Вечно улыбающийся, солнечный и такой безобидный, што кажется — муха забодает!

Операция «Катакомба» разрабатывалась начерно за завтраком, и свои копеечки вложил каждый из нас. Адамусь с Ильёй мужики тёртые, бывалые, и если они не могут посоветовать ничего по собственно катакомбам, то по «резким и дерзким» они специалисты.

Как вербовать, на что обращать внимание при разговоре, при каких ситуациях стоит насторожиться, а при каких — стрелять сразу. На што я хитрованец и молдаванец, а уроками не побрезговал.

— Обрафяй фнимание… внимание, — поправился Илья, глотая недопрожёванное и назидательно водя перед собой облизанной вилкой, — не на авантюристов, а прежде всего на обывателей. Таких, знаешь…

Он задумался, подбирая слова.

— … для которых это не просто очередное приключение, а Приключение! Понимаешь?

— Угу, — озадачился я, хмуря брови, — Людей, которые переступили свои страхи и комплексы… а, понял! Вербовка, да?

— Она самая, — закивал помор, отправляя мясо по назначению, — Скучная жизнь… а потом ты, а вокруг интриги, Приключения и интересные знакомства. Не каждый годится не то што на вербовку, но и вообще… для приключения. Но и их не отбрасывай. Координация, помощь какая-никакая… даже придумать можно на этот случай чево-нибудь… не вовсе бесполезного.

— Для вербовки — да, а так-то… — заспорил с ним литвин, отстаивая авантюристов для поиска. Оба говорили по делу, с примерами из жизни, и слушать их было — будто отрывки из приключенческих романов!

— А… всё! — прислушался Илья, — Слышишь? За нами приехали!

Они спешно засобирались в лётную школу, а Санька вздохнул, не в силах разорваться на нескольких маленьких Чижиков. С одной стороны — полёты! А с другой — художественный конкурс, и это тоже — да!

* * *

Засвистел закипающий чайник, и Санька, водя конвертом над паром, пропел:

— Ма-арочки… — и тут же заойкал, сунув обожжённую руку под спешно включенную холодную воду.

— Сань! — оторвался Мишка от увлекательного (для него!) военного чтива, заложив страницу пальцем, — Ты бы не все подряд хоть марки отпаривал!

— А што так? — поинтересовался озадаченно Чиж.

— На конверты глянь, — посоветовал Мишка, — там на ином — такая история с географией, что ценность марки, на мой дилетантский взгляд, возрастает кратно.

— Думаешь? — засомневался Санька.

— Посоветуйся со знающими людьми, — пожал плечами наш стратег, вновь принимаясь за «Стратегия Перикла, описанная через стратегию Фридриха Великого[i]», хмыкая то и дело и помечая что-то прямо на страницах.

«— Надо и самому, што ли, прочесть» — подумал я, вновь принимаясь за почту, раз уж есть свободное время. Мешками приносят, и в основном мусор, мусор, мусор… Полусумасшедшие изобретатели, мутные авантюристы всех мастей, и… вишенка на этом тортике из говна — девицы, иногда даже с фотографиями. Ню.

Санька их коллекционирует, и если изначально со вполне определёнными целями, то сейчас именно что и да! Коллекционирует.

— Ага… — зацепив взглядом бандероль от Агапия Папаиоанну, подтянул её к себе. Чудаковатый грек, которого и приятелем-то первоначально мог назвать разве что с большой натяжкой, стал потихонечку если не другом, то как минимум добрым знакомым. В каждой его бандероли — непременно многостраничные письма-отсчёты и книги, книги… Все новинки культурной жизни Эллады, обычно с автографами автором.

Ну и ответно, не без этого… фотографии, приятные сувениры всей Элладе, ценные в основном своей памятностью. Трофейное оружие, купленная у кафров ритуальная маска и прочее. Мелочь.

И не то чтобы греки очень нужны мне… чего нет, того нет. При всем их культурном первородстве, как-то не срасталось пока. Выстрелы вхолостую. Но…

… это пока!

Пару часов спустя, спускаясь по лестнице вслед за братьями к ожидающему нас таксомотору, я разминал ноющую кисть, уставшую от писанины, и в который уже раз обещал себе…

… найти, наконец, секретаря!

«— … и шофёра» — подумалось мне получасом позже, когда мы приехали-таки в Бельвиль. Попробовал прикинуть, сколько времени мы тратим впусте, катаясь на общественном транспорте и ожидая то такси, а то извозчика. Пришёл к неутешительному выводу, что все мои попытки жить скромной жизнью…

… тупое жлобство! Сколько полезного я мог бы сделать в эти упущенные часы!

— Месье коммандер! — бросился ко мне Лангле, и экспрессивно размахивая руками, вывалил кучу претензий, не всегда адекватных. Художники, негодяи такие, отказываются слушать администрацию, а члены комиссии…

— Месье Лангле, — я закрыл дверцу автомобиля и переломил бровь треугольником, надевая маску человека, сдерживающего негодование, — мы с вами договаривались…

… и далее, с холодком в голосе, объяснил чиновнику, что если конкурс проводится силами ЮАС и на мои средства, то художники будут слушать членов комиссии, а члены комиссии — меня!

Сделав несколько попыток оспорить мои слова, чиновник как-то очень быстро сдался, и на физиономии его крупными буквами отпечаталось:

«— Не вышло, ну и ладно… но попытаться-то стоило!»