Unknown

— Будь выше сплетен, — Мирт убрал ладони с её плеч. — Помни одну простую истину: до тебя грязь может не долететь, а на ладонях того, кто кинул её, останется непременно. Впрочем, могу показательно проучить самых рьяных сплетников, остальные притихнут.

— А можно, вы просто не будете всем объявлять о наших отношениях? — предложила Айя. — Значок я буду носить, так, как сейчас, и показывать при необходимости.

— И как долго в этом случае сохранится секрет? — скептически поинтересовался снежный маг. — Маркизя, будьте выше того, что носят языки. Помните, что каждый рот не заткнёшь, а не болтают только мёртвые. Пойдём. Судя по тому, что наша беседа пока идёт вполне конструктивно, вина ты не хочешь.

— Не хочу, — согласилась Айя.

— Тогда продолжай в том же духе, — на сей раз в голосе Мирта чувствовалась улыбка.

До преподавательского общежития они дошли молча. Мужчина явно не горел желанием продолжать беседу на улице, пусть даже и под куполом тишины, Айя пользовалась возможностью осмыслить ситуацию. Рид всё-таки был прав: Мирт отнёсся к ней с неожиданным пониманием. И эта проявленная чуткость мешала относиться к нему с неприязнью. Более того, молчать рядом с ним тоже было вполне уютно. «Интересно, о чём хочет спросить он?» — девушка искоса взглянула на идущего рядом снежный мага. После слов Мирта о том, что он и не собирался её торопить, Айя немного успокоилась. Правда, обещание того, что будет всё, кроме секса, всё-таки настораживало. Но с этим маркизя решила разобраться позже.

В преподавательском блоке, помимо двух комнат, ванной и уборной была ещё и отдельная небольшая кухня. Именно туда снежный маг пригласил свою гостью. Совершенно по-домашнему поинтересовался:

— Чай, кофе, какао?

— Чай, — решила девушка.

— Зелёный, чёрный, белый, улун, пуэр, матэ, ройбуш, травяной, фруктовый? — последовал следующий вопрос.

Айя задумалась. Половину названий она слышала впервые. Осторожно выбрала:

— Зелёный.

— Простой, с жасмином, с лимоном, с лепестками василька и розы, с пряностями, с мятой, с шиповником и яблоком, с клюквой, с вербеной, с амарантом, с вишней и земляникой, со смородиной?

— Эм-м-м-м, — протянула девушка, — наверное, лучше всё-таки кофе.

— Растворимый, нерастворимый? — с самым серьёзным выражением лица спросил Мирт.

— Растворимый, — решила Айя, от всей души надеясь, что на этом вопросы закончатся.

— Арабика, робуста, смесь? — не оправдал её ожиданий снежный маг.

— Вы издеваетесь?! — взглянув в невозмутимые янтарные глаза, девушка заключила: — Точно, издеваетесь. Я понятия не имею, чем одно отличается от другого и третьего. У какао тоже тьма сортов?

— Вообще три, но у меня только один, — успокоил Мирт.

— Тогда какао, — решительно заявила Айя.

— С сахаром? — коварно улыбнулся мужчина. — Тростниковым, кленовым, свекловичным? Пальмового и соргового, к сожалению, нет.

— С любым, — девушка сама едва сдерживала улыбку. Вот ведь… имперский маг! Устроил театральное представление из безобиднейшего предложения напитка. — На ваш выбор.

— Договорились, — кивнул мужчина.

Какао Айя любила. Порошок какао-бобов стоил недёшево, но в поместье он был всегда. Отец не скупился, зная, что дочь обожает шоколадный напиток. Осенними вечерами они собирались всей семьёй на закрытой террасе, слуги приносили туда жаровни с углями, чтобы прогреть помещение, и разговаривали. Отец всегда пил кофе, чёрный и горький, от которого хотелось морщиться. Мама и братья предпочитали чай. А Айя с сестрёнкой пили какао. С нежной молочной пенкой, ароматное, горячее... И сейчас вкус какао с молоком напомнил ей о потерянном доме. Отставив кружку, девушка опустила голову, сдерживая набежавшие слёзы.

Мирт молча встал, подошёл к ней, погладил по волосам, как маленького ребёнка. Айя тихонько всхлипнула. Худенькие плечи задрожали. Снежный маг подхватил её на руки, усадил к себе на колени, обнял.

— Мне их так не хватает, — срывающимся голосом проговорила девушка, обхватив его за шею. — Мы любили собираться всей семьёй на террасе осенью, вот так, вечерами, пили чай и какао, иногда мама читала сестрёнке сказку, отец с братьями обсуждали новости или текущие дела герцогства, а я пыталась слушать одновременно и то и другое. До сих пор не верю, что их больше нет… Кажется, это всё просто дурной сон, я проснусь, и они будут рядом, живые, родные. Или ждут меня там, дома, волнуются… — Она всхлипнула и тихо прошептала: — Я так больше не могу… Просто не могу. Живу только ради того, чтобы когда-нибудь отомстить за их смерть. А как? Глупо… за четыре года всё забудется, сотрётся из людской памяти, да и кто мне позволит? И постоянное равнодушие, отовсюду. Каждый день похож на предыдущий, только всё хуже и хуже, всё, что я пытаюсь сделать, разрушается в один миг. Я уже ни во что не верю… Совсем одна, все чужие, я уже запуталась, кому и что врать… Ради чего я сейчас существую, не знаю сама. Привычка, попытка не сойти с ума от всего, что творится с моей жизнью?.. У меня просто нет больше сил.