Unknown

– Да, хорошо, – он, насколько было возможно в тесноте каюты, выпрямился и повернулся к Хикману. - Близкий друг моего племянника находится на борту «Чирка» и, вероятно, он в опасности. Я понимаю, что данный вопрос не ваша забота, но это объясняет наш интерес. А что касается вас... Помимо капитана Стеббингса на борту «Чирка» имеется груз, который тоже мог бы вас заинтересовать – шесть ящиков с винтовками.

Мы с Йеном вдвоем ахнули. Хикман резко выпрямился и треснулся головой о балку.

– Ой! Святой Моисей. Вы уверены в этом?

– Уверен. И, полагаю, Континентальная армия сможет их использовать?

Я подумала, что это шаг на опасную территорию. В конце концов, тот факт, что Хикман испытывал сильную неприязнь к капитану Стеббингсу, совсем не означал, что он был американским патриотом. Капитана Стеббингса я видела мало, но он выглядел вполне способным вызвать сугубо личную неприязнь, абсолютно независимо от каких-либо политических соображений.

Но Хикман не стал отрицать. На самом деле, взбудораженный упоминанием винтовок, он едва ли обратил внимание на замечание Джейми. «Правда ли это?» – размышляла я. Но Джейми говорил с полной уверенностью. Я мысленно вернулась к содержимому трюма «Чирка», пытаясь отыскать хоть что-нибудь...

– Иисус твою Рузвельт Христос, – проговорила я. – Коробки, перевозимые в Нью-Хейвен? – я еле удержалась, чтобы не сболтнуть имя Ханны Арнольд: мне пришло в голову, что капитан может оказаться всего лишь дельцом, охотно торгующим с любой из сторон. Но я вовремя поняла, что если Хикман истинный патриот, то он мог узнать имя и догадаться, что эти винтовки почти наверняка должны были попасть в Континентальную армию через самого полковника Арнольда.

Джейми кивнул, наблюдая за Хикманом, который разглядывал на стене небольшой барометр, словно тот был магическим хрустальным шаром. И что бы он ему ни показывал, это, по-видимому, являлось благоприятным. Потому что Хикман кивнул, после чего выскочил из каюты, словно у него загорелись штаны.

– Куда это он? – спросил Йен, глядя ему вслед.

– Полагаю, проверить ветер, – сказала я с гордостью, что хоть что-то знаю. – Убедиться, что корабль по-прежнему находится с наветренной стороны.

Джейми порылся на столе Хикмана и обнаружил там довольно сморщенное яблоко, которое он бросил мне на колени:

– Съешь его, Сассенах. Черт побери, что это за наветренная сторона?

– Ах. Ладно, тут ты меня подловил, – призналась я. – Но это как-то связано с ветром, и кажется чем-то важным, - я понюхала яблоко: оно, очевидно, знавало лучшие времена, но у него все еще сохранился слабый сладкий запах, который вдруг воскресил дух моего исчезнувшего аппетита. Я осторожно откусила, чувствуя, как рот наполнился слюной, и жадно, за два укуса, прикончила фрукт.

С палубы донесся пронзительно высокий гнусавый голос капитана Хикмана. Я не расслышала, что он сказал, но ответ последовал незамедлительно: тут же по палубе туда-сюда затопали ноги, а корабль внезапно изменил положение, повернувшись так, чтобы подстроить паруса. Пронесся грохот орудийных лафетов и скрипучее звяканье поднимаемых пушек. Видимо, преимущество нахождения с наветренной стороны по-прежнему было у нас.

Я заметила, как лицо Йена озарилось неистовым волнением, и порадовалась увиденному, но не могла удержаться и не высказать сомнения.

– Ты нисколечко не сомневаешься? – спросила я Джейми. – В конце концов, он же пёс.

Джейми посмотрел на меня и угрюмо пожал плечами.

– Да, ну что ж. Мне известны сражения, происходившие и по более худшим причинам. А за вчерашний день я совершил пиратство, мятеж и убийство. Если к этому добавить государственную измену, получится замечательный день.

– Кроме того, тетушка, – сказал Йен укоризненно, – он хороший пёс.

С НАВЕТРЕННОЙ СТОРОНЫ ИЛИ НЕТ, наше осторожное маневрирование продолжалось бесконечно долго, пока, наконец, корабли расположились таким образом, что оказались на опасном расстоянии друг от друга. Солнце уже садилось, и до горизонта ему оставалось чуть больше ширины ладони, отчего паруса пылали зловещим красным светом, и мой чистый целомудренный рассвет, похоже, завершится в бушующем море крови.

На «Чирке», аккуратно курсирующем меньше чем в полумиле от нас, была поднята лишь половина парусов. Стоя на палубе «Аспида» и вцепившись руками в поручни так, как будто это было горло Стеббингса, капитан Хикман выглядел, словно борзая в ожидании кролика.

– Пора вам спуститься вниз, мэм, – проговорил Хикман, не глядя на меня. – Прямо сейчас обстановка здесь начнет накаляться, – его руки напряглись в ожидании.

Я не стала спорить. Напряжение на палубе было столь интенсивным, что я ощущала его запах – тестостерон, приправленный серой и черным порохом. Мужчины – удивительные создания: они все до одного казались веселыми.