Unknown

– Кто... – начал Уильям, но его прервало внезапное появление первых двух индейцев, которые именно в этот момент вышли из зарослей и внезапно остановились при виде незнакомца. Они бросали настороженные взгляды на собаку, поскольку та теперь обратила свое внимание на них, наморщив нос и выставив напоказ впечатляющий строй сверкающих зубов.

Один из первых индейцев сказал незнакомцу что-то резкое – слава Богу, они не вместе. Высокий индеец весьма недружелюбно ответил. Уильям понятия не имел, что он сказал, но тем двоим это явно не понравилось. Их лица помрачнели, и один в порыве даже потянулся рукой к дубинке. Пес угрожающе зарычал, и рука тотчас опустилась.

Первые индейцы, похоже, собирались поспорить, но высокий оборвал их, сказав что-то безапелляционное, и красноречиво махнув рукой – мол, убирайтесь отсюда. Те двое переглянулись, и Уильям, послав им злобный взгляд, выпрямился и встал рядом с высоким. Один из первых угрожающе посмотрел на Вилли, но его друг, задумчиво поглядев сначала на высокого индейца, а потом на пса, едва заметно покачал головой. Не говоря больше ни слова, эти двое повернулись и скрылись.

Ноги Уильяма дрожали, его окатывали волны лихорадки и жара. Он сел на землю, несмотря на то, что придвигаться к собаке ближе, чем необходимо, у него не было никакого желания. Вилли настолько крепко сжимал ручку сковородки, что пальцы практически онемели. С некоторым трудом он разжал их и поставил жаровню рядом с собой.

– Спасибо, – сказал Уильям и вытер рукавом пот с подбородка. – Вы... Говорите по-английски?

– Я встречал англичан, которые заявляли, что нет, но думаю, ты, по крайней мере, все-таки, меня понимаешь, – индеец сел рядом и с любопытством рассматривал Уильяма.

– Господи, – произнес Уильям, – вы не индеец.

Лицо перед ним определенно не было алгонкинским. Теперь ясно видимый, человек выглядел моложе, чем Вилли думал – возможно, лишь немного старше, чем он сам. И однозначно белый, хотя кожа его загорела, и на лице имелись татуировки – двойные линии точек, круглящиеся по щекам. Одет он был в обтягивающие кожаные штаны и рубашку, а поверх одного плеча виднелся совершенно неуместный шотландский красно-черный плед.

– Нет, индеец, – сухо сказал человек. Подняв подбородок, он указал им туда, где скрылись индейцы. – Где ты повстречался с теми?

– Возле озера. Они попросили табак, и я... дал его им. Но потом они стали меня преследовать. Не знаю, почему.

Парень пожал плечами.

– Они хотели увести тебя на запад и продать в рабство в землях шони (индейское племя – прим. пер.), – он коротко улыбнулся. – Предлагали мне половину цены за тебя.

Уильям глубоко вздохнул.

– Тогда благодарю вас. То есть... Полагаю, у вас нет намерения сделать то же самое?

Парень вслух не рассмеялся, но на лице проявилось лукавое выражение.

– Нет. Я иду не на запад.

Уильям почувствовал некоторое облегчение, хотя горячка от предпринятых усилий снова начинала уступать место ознобу. Он обнял руками колени. Его правая рука опять заболела.

– Вы не... Как думаете, они не вернутся?

– Нет, – спокойно и безразлично произнес мужчина. – Я приказал им убираться.

Уильям на него уставился.

– А почему вы думаете, что они выполнят ваше приказание?

– Потому что они из племени минго, – терпеливо ответил парень, – а я – каньен`кехака, из могавков. Они меня боятся.

Уильям, прищурившись, на него посмотрел, но человек, вроде, не насмехался. Почти такой же высокий, как сам Вилли, он был худым, словно хлыст, его темно-коричневые волосы зализаны назад медвежьим жиром. Он выглядел авторитетно, но страха не внушал.

Мужчина изучал его с таким же интересом. Уильям кашлянул и, прочистив горло, протянул руку:

– К вашим услугам, сэр. Меня зовут Уильям Рэнсом.

– О, я отлично знаю, кто ты, – ответил парень с довольно странной ноткой в голосе. Он тоже протянул руку и крепко пожал. – Йен Мюррей. Мы встречались, – его взгляд прошелся по изорванной и потрепанной одежде Уильяма, его исцарапанному потному лицу и грязным сапогам. – Ты выглядишь чуток лучше, чем в тот раз, когда я впервые тебя встретил… Но ненамного.

МЮРРЕЙ СНЯЛ ПОХОДНЫЙ КОТЕЛОК с огня и поставил на землю. На несколько мгновений он засунул нож в угли, затем окунул горячее лезвие в сковородку, теперь наполненную водой. Горячий металл зашипел, и от него поднялось облачко пара.

– Готов? – спросил Мюррей.

– Да.

Уильям опустился на колени возле большого бревна тюльпанного дерева и плашмя положил на него свою раненную руку, которая заметно опухла там, где, выпирая, под кожей темнел большущий остаток щепки. Болезненно воспаленная кожа натянулась, под ней просвечивал гной.

Могавк – а Вилли не мог пока еще думать о нем иначе, несмотря на имя и акцент – взглянул на него через бревно, насмешливо подняв брови.

– Так это тебя я слышал? Ты кричал раньше? – он вцепился Уильяму в запястье.

– Да, я кричал, – напряженно сказал Уильям. – На меня змея напала.

– О, – губы Мюррея чуть скривились. – Ты орал, словно девчонка, – сказал он, возвращаясь к работе. Нож сильно надавил.

Уильям издал глубокий нутряной звук.