Unknown

Тем временем Уильям, обрадованный, что больше не является объектом раздражения змеи, попятился прочь. Однако, увидев, что щитомордник на мгновение потерял равновесие, – если к змеям вообще можно применить такое слово – он схватил свою сковородку и, посильнее размахнувшись, со всей силы приложил гада ребром.

Паника придала ему сил, и он ударял снова, и снова, и снова. Наконец, Вилли остановился, дыша, словно кузнечный мех, а по всем телу и лицу тек пот. Сглотнув, он осторожно поднял сковородку, ожидая увидеть на взрыхленной земле кровавое месиво оставшееся от змеи.

Ничего. Он ощущал запах рептилии, – легкий душок, похожий на вонь гнилых огурцов – но ничего не видел. Уильям прищурился, пытаясь разобраться в массе взбитой грязи и листьев, затем поднял глаза на индейцев.

Один из них пожал плечами. Другой показал в сторону озера и что-то сказал. Очевидно, змея благоразумно решила, что находится в меньшинстве, и вернулась восвояси.

Держа сковородку в руке, Уильям неуклюже поднялся. Мужчины обменялись нервными улыбками.

Обычно Уильям комфортно чувствовал себя с индейцами: многие из них проходили по его землям, и отец всегда приветствовал их, курил с ними на веранде, ужинал. Вилли не мог определить, к какому народу эти двое принадлежали. Оба лысые, лица с высокими скулами – они походили на кого-то из алгонкинских племен, но разве их обычные охотничьи территории не гораздо южнее?

Индейцы тоже его рассматривали, а потом обменялись взглядами, отчего у Вилли в основании спины словно кольнуло. Один из них что-то сказал другому, искоса поглядывая на Уильяма: понимает ли тот, о чем речь? Другой широко улыбнулся, обнажив покрытые коричневыми пятнами зубы.

– Табак? – спросил индеец, протягивая руку ладонью вверх.

Уильям кивнул, пытаясь восстановить дыхание, и медленно, не выпуская из левой руки сковородку, правой полез внутрь мундира.

Скорее всего, эти двое знают, как выбраться из болот: значит, надо установить дружеские отношения, а потом... Вилли пытался мыслить логически, но все его инстинкты возражали, считая, что он должен убираться отсюда, и не мешкая.

Вытащив вощеный мешочек с табаком, Вилли со всей силы швырнул его ближнему индейцу, который уже направился к нему, и побежал.

Позади послышались сначала удивленные окрики, а затем кряхтение и топот ног. Инстинкты его не обманули в своих подозрениях и заставили поднажать, но Уильям понимал, что сил надолго не хватит: спасаясь от змеи, он практически выдохся. А уж бежать со сковородкой в руке – ну никак не облегчало задачу.

Вся надежда была на то, чтобы, значительно опередив индейцев, успеть спрятаться. Подумав об этом, Вилли поднапрягся и рванул через открытое пространство под разросшимися камедными деревьями, затем свернул в заросли можжевельника, практически тут же вынырнув из них на звериную тропу. Секунду он колебался – скрыться в чаще? – но стремление бежать победило, и он помчался по узкой тропе; лозы и ветки цеплялись за его одежду.

Слава Богу, он вовремя услышал кабанов: испуганное фырканье и хрюканье, громкое шуршание в кустах и хлюпающие звуки, когда несколько тяжелых тел вскарабкивались на ноги. До него донесся запах теплой грязи и вонь свиной плоти. Должно быть, за поворотом на тропе – большущая лужа, в которой они валяются.

– Дерьмо, – вполголоса выругался Уильям и бросился прочь с тропы в кусты. Юпитер, что теперь? Взбираться на дерево? Он тяжело дышал, пот заливал глаза.

Вокруг рос только можжевельник, и хотя некоторые деревья были довольно большими, но плотными и искривленными – забраться невозможно. Вилли скорчился позади одного из них и попытался восстановить дыхание.

Сердце стучало прямо в ушах: преследователей он ни за что не услышит. Что-то коснулось его руки, и Вилли, рефлекторно отмахнувшись сковородой, вскочил на ноги.

Пес испуганно гавкнул, когда жаровня слегка задела его по плечу, затем оскалил зубы и зарычал.

– Какого черты ты тут делаешь? – зашипел Уильям на него. Чертов ад, да псина размером с лошаденку!

Шерсть на загривке собаки вздыбилась, придавая ей вид настоящего волка, – Иисус, это ведь не может быть волк, а? – и тут псина залаяла.

– Заткнись ты, ради Бога! – но было поздно: Уильям услышал голоса индейцев – возбужденные и довольно близко. – Стой, – шептал Вилли, протягивая к псу ладонь и одновременно пятясь. – Стой. Хорошая собачка.

Пес не остановился, но следовал за ним, продолжая рычать и гавкать. Этот звук еще больше встревожил кабанов: послышался топот копыт на тропе и удивленный возглас одного из индейцев.

Уголком глаза Уильям поймал движение и развернулся, держа оружие наготове. Очень высокий индеец стоял и моргал, глядя на него. Черт, еще один.

– Отойди, пес, – мягко произнес индеец с определенно шотландским акцентом. Тут заморгал Уильям.

Собака прекратила лаять, но по-прежнему ходила вокруг Вилли – нервирующе близко и все время рыча.