Unknown

– Ага, лучше, – сказал Мюррей, коротко улыбнувшись, словно самому себе. Покрепче ухватившись за запястье Уильяма, он ровненько разрезал кожу возле занозы, открывая дюймов примерно на шесть. Отвернув кожу, Мюррей выудил щепку, затем осторожно выхватил мелкие частички кипарисового дерева, которые еще оставались в ране.

Удалив все, что мог, он затем обернул край ветхого пледа вокруг ручки котелка и, подняв его, вылил дымящуюся воду прямо на открытую рану.

Уильям издал еще более утробный звук, на сей раз сопровождая его словами.

Цокая языком, Мюррей неодобрительно покачал головой.

– Ага, что ж, полагаю, я должен спасти тебя от смерти, потому что если ты умрешь, то сразу же попадешь в ад, раз вот так сквернословишь.

– Я не собираюсь умирать, – сказал Уильям коротко.

Он тяжело дышал и вытер лоб свободной рукой, а другую осторожно поднял, стряхивая с пальцев окровавленную воду, в результате чего от боли закружилась голова. И Вилли тут же сел прямо на бревно.

– Наклони голову между колен, если она кружится, – предложил Мюррей.

– Она не кружится.

В ответ послышались только звуки жевания. Ожидая, пока вода в котле закипит, Мюррей сходил к озеру и вытащил из него несколько горстей какой-то сильно пахнущей травы, которая росла возле берега. Именно ее листья он сейчас и жевал, сплевывая образовавшуюся зеленую массу на квадрат из ткани. Вытащив из своей заплечной сумки сильно усохшую луковицу, он отрезал от нее довольно большой кусок и придирчиво осмотрел, но, похоже, решил, что это он жевать не станет. Добавив лук к содержимому платка, Мюррей сделал аккуратный сверток.

Поместив компресс поверх раны, он примотал его оторванными от подола рубашки Уильяма полосками.

Мюррей задумчиво на него поглядел.

– Полагаю, ты оч-чень упрямый?

Выведенный из себя этим замечанием, Уильям уставился на шотландца, хотя на самом деле его друзья, родственники и военные командиры неоднократно говорили ему, что отсутствие гибкости однажды просто убьет его. Но у него же на лице не написано!

– Какого дьявола ты имеешь в виду?

– Я не хотел оскорбить, - мягко ответил Мюррей и, наклонившись, зубами покрепче затянул узел на импровизированной повязке, затем, отвернулся и сплюнул несколько нитей. – Я надеюсь, что это так, потому что за помощью идти очень далеко, и если ты достаточно упрям, чтобы не умереть у меня на руках, думаю, это было бы хорошо.

– Я же сказал, что не собираюсь умирать, – заверил его Вилли. – И помощь мне не нужна. Где... Нет ли ту поблизости Дисмал-тауна?

Мюррей поджал губы.

– Нет, – ответил он и поднял одну бровь. – Ты туда направлялся?

Уильям на секунду задумался, но кивнул. Ничего страшного не будет, если он скажет.

Мюррей поднял вторую бровь.

– Зачем?

– У меня... там дело к одному джентльмену, – и как только он проговорил это, в сердце ёкнуло: «Господи, книга!» Уильям был настолько сбит с толку различными своими испытаниями и злоключениями, что истинная важность его потери даже в голову ему не приходила.

Помимо общей увлекательной ценности и своей полезности в качестве палимпсеста (рукопись, написанная поверх другого, прежнего текста. – прим. пер.) для его собственных размышлений, книга имела жизненно важное значение для его миссии. В ней содержалось несколько тщательно отмеченных отрывков, чей код давал Вилли имена и местонахождения тех людей, с которыми нужно увидеться. И, что более важно, то, что он должен им сказать. Уильям подумал, что большую часть имен мог бы вспомнить, но вот остальное...

Его отчаяние было настолько огромным, что боль в пульсирующей руке просто померкла. Вилли резко встал, охваченный желанием ринуться обратно в Грейт Дисмал и начать прочесывать его дюйм за дюймом до тех пор, пока книга не найдется.

– Ты в порядке, приятель? – Мюррей тоже подскочил и смотрел на него одновременно с интересом и беспокойством.

– Я... Да. Просто... Кое-что вспомнил, вот и все.

– Тогда думай об этом, сидя, ладно? Ты чуть в костер не свалился.

На самом деле, в глазах у Вилли побелело, и лицо Мюррея расплылось в пульсирующих точках тьмы и света, хотя выражение тревоги на нем читалось ясно.

– Я... Да, хорошо.

Сел он даже более резко, чем поднялся, внезапно ощущая обильный холодный пот на своем лице. Ладонь на его здоровой руке побуждала его лечь, и Уильям лег, смутно понимая, что это лучше, чем потерять сознание.

Мюррей издал на шотландский манер звук беспокойства и пробормотал что-то неразборчивое. Уильям чувствовал, что тот в нерешительности нависает над ним.

– Я в порядке, – сказал он, не открывая глаз. – Просто... надо немного отдохнуть.

- М-м-фм.

Уильям не понял, что означает этот конкретный звук – то ли согласие, то ли отчаяние, но Мюррей отошел и через секунду вернулся с одеялом, которым без лишних слов накрыл Уильяма. Тот слабо махнул рукой в знак благодарности: говорить он не мог, поскольку зубы стучали от внезапного озноба.