Unknown

Но как только я добралась до края равелина и глянула вниз, перспектива оказалась не столь воодушевляющей. Берег озера под крепостью напоминал возвращение нещадно потрепанной рыболовной флотилии. Каких только лодок там не было: от каноэ и весельных суденышек до легких плоскодонок и наспех сколоченных плотов. Некоторые лодки вытащили на сушу, другие, очевидно, по недосмотру, уплывали прочь – во время краткой вспышки молнии я заметила несколько торчащих из воды голов – это мужчины и мальчики поплыли, чтобы вернуть их обратно. Огней на берегу не зажигали из боязни выдать план отступления, однако кое-где горели факелы, выхватывая из темноты спорящих и дерущихся людей. Но за пределами освещения земля, казалось, колыхалась и пульсировала в темноте, будто туша, в которой копошатся черви.

Джейми пожимал руки мистеру Андерсону – одному из тех, кто сначала служил матросом на «Чирке», а сейчас фактически стал капралом в ополчении.

– Идите с Богом, – сказал Джейми.

Мистер Андерсон кивнул и, повернувшись, повел за собой нескольких ополченцев. Они миновали меня, когда я поднималась наверх, и двое из них мне кивнули, хотя в тени шляп лиц было не различить.

– Куда они направляются? – спросила я у Джейми.

– В Хаббардтон, – ответил он, все еще не отрывая взгляда от берега. – Я сказал, что решать им, но лучше пусть уходят раньше, чем позже.

Подняв подбородок, Джейми кивнул в сторону горбатого склона горы Дефайанс, на вершине которой вспыхивали искры костров.

– Если они не догадываются, что происходит, то это величайшая некомпетентность. На месте Саймона Фрейзера я бы пошел в наступление еще до рассвета.

– А ты не собираешься идти со своими людьми? – в сердце зажглась искра надежды.

На равелине было почти темно, лишь на лестнице мерцали отсветы факелов и больших костров, горящих внутри форта. Но и этого оказалось достаточно, чтобы ясно увидеть лицо Джейми, когда он повернулся ко мне: мрачное, но в напряженности его рта угадывалась горячность готового ринуться в бой солдата.

– Нет, – ответил он. – Я собираюсь отправиться с тобой, – Джейми вдруг улыбнулся, и я сжала его руку. - Ты же не думаешь, что я позволю тебе бродить в лесной глуши с горсткой увечных безумцев? Даже если это означает, что мне придется забраться в лодку, – добавил он с ноткой отвращения.

И вопреки всему я рассмеялась.

– Как ты их приласкал, – сказала я, – хотя не скажу, что ты не прав, если имеешь в виду миссис Рейвен. Ты нигде ее не видел, а?

Джейми покачал головой. Из-за ветра часть его волос растрепалась из-под завязки, которую он теперь снял и зажал зубами, собирая волосы в густой хвост, чтобы снова заплести.

Внизу под равелином кто-то что-то сказал встревоженным голосом, и мы с Джейми резко повернулись, чтобы посмотреть. Гора Индепенденс была в огне.

– ПОЖАР! ПОЖАР!

От этих криков и без того уже взволнованные и расстроенные люди высыпали из казарм на улицу, будто стайка всполошенных перепелок. Огонь разгорался как раз под вершиной горы Индепенденс, где генерал Фермуа устроил аванпост со своими людьми. Вверх взмыл язык пламени, ровный, словно зажегшаяся свеча. Затем, как будто кто-то прикрутил газ на плите, порыв ветра притушил огонь, и тот на мгновение припал к земле, прежде чем всколыхнуться снова гораздо бóльшим пожарищем. Оно осветило гору, показав крошечные черные фигурки: на фоне огня вырисовывались силуэты как будто сотен людей, сворачивающих палатки и грузивших поклажу.

– Это же аванпост Фермуа загорелся, – недоверчиво произнес стоящий рядом солдат. – Так ведь?

– Да, – с другой стороны подтвердил мрачным голосом Джейми. – И если мы, стоя тут, можем видеть отступление, то дозорным Бергойна это видно и подавно.

И вот так запросто началось бегство.

Если когда-нибудь я и сомневалась в том, что существует нечто вроде телепатии, то этого было достаточно, чтобы сокрушить любые сомнения. Из-за промедлений Сент-Клэра и непрестанно стучавших по натянутым нервам слухов солдаты и так уже находились в критическом состоянии. По мере того, как по горе Индепенденс распространялся огонь, в головах у всех мгновенно поселилась убежденность в том, что красномундирники и индейцы нападут на нас. И не было необходимости говорить об этом вслух. Паника, вылетев на свободу, распростерла свои широкие черные крылья над фортом, и неразбериха на озерном берегу на наших глазах превратилась в полный хаос.

– Что ж, пойдем, – сказал Джейми.

И прежде чем я успела что-то сообразить, меня повели вниз по узким ступеням равелина. Горели несколько деревянных лачуг, – причем их подожгли специально, чтобы лишить захватчиков полезных материалов – и пламя осветило сцену прямиком из ада. Женщины тащили полураздетых детей, которые кричали и волочили за собой одеяла, мужчины выкидывали из окон мебель. Ночной горшок разбился о камни, и острые осколки керамики врезались в ноги тех, кто находился рядом.

Позади меня послышался напряженный голос:

– Золотая гинея, скажем, на то, что жалкий шельмец-французишка сам поджег свой дом.

– Ноль шансов, – ответил Джейми коротко. – Я лишь надеюсь, что он сам смог оттуда убраться.