Unknown

Из кармана рубашки — пиджак остался в машине — Арек вынул и бережно пристроил на ноутбук серебристую флэшку.

Вздохнул, развязал галстук и стал раздеваться. Медленно, устало, словно выполняя неприятную повинность.

«Неужели он работать в сауне собрался? — удивился Александр, расстегивая пуговицы и косясь на ноутбук. — А что это за коробка, интересно? Надеюсь, в ней не спрятан

искусственный член или хлыст?».

Он быстро разделся, помог любовнику усесться на низкую лавку, ненароком прижимаясь к теплому татуированному плечу, и стыдливо признал, что они оба находятся в одинаковой боевой готовности. Не так чтобы очень хотелось, но от предвкушения подрагивает.

Арек стянул носки, бросил их на свои туфли, потер колено и указал Саше на коробку — подай, мол... Таинственный сундучок оказался тяжелым, словно в него спрятали десяток кирпичей.

Наместник, заметив его гримасу, усмехнулся, перехватил коробку, положил ее на лавку, прикоснулся подушечкой большого пальца к углублению возле ручки, дождался щелчка и откинул крышку. Александр вытянул шею, чтобы разглядеть сокровище, которое надо прятать под биометрическим замком, и удивленно поднял брови. Коробка была пуста. Арек рассмеялся — искренне, весело, светлея лицом и на миг становясь похожим на проказливого старшеклассника, ухитрившегося подложить

кно пку на учительский стул. Перемена завораживала, и Саша

неволь но заулыбался в ответ. Ему захотелось прикоснуться к любовнику: если уж нет возможности сказать «ты совсем другой, когда смеешься», то надо попробовать выразить это движением. Он поднял руку и замер, остановленный вторым металлическим щелчком.

Браслет наместника разжал золотые челюсти и выпустил

запястье на свободу, открывая широкую полосу светлой кожи.

Чтобы разомкнуть скрепленные шарниром половинки, Ареку

пришлось приложить усилие. Саша окаменел, увидев блестящие

стержни, неохотно вытягивающиеся из руки. Ни потоков

крови, ни даже содранной кожи: судя по всему, дыры, в которые

вставлялись два стержня, были в запястье с самого рождения —

черт ее знает, анатомию кеннорийцев — или пробиты очень

давно. Браслет глухо брякнул, укладываясь в выстланную мягкой

тканью коробку, и Александр шумно втянул в себя воздух —

надо же, чуть не забыл, что дышать надо.

«Бог мой... Интересно, такое зрелище кто-нибудь наблюдал?

И как это понимать? Акт доверия? Уравнивание прав в одной,

отдельно взятой сауне? Или он с мужем обычно без браслетов

трахался и сейчас решил это в памяти освежить?».

Второй браслет снялся легче. Арек поместил его в мини-сейф

и закрыл крышку. Саша понимал, что, пялясь на обнаженные

запястья любовника, ведет себя глупо, а, может быть, даже и

неприлично, но заставить себя отвести взгляд не мог. И только

когда дыры закрылись выуженными из сумки напульсниками,

а ему в ладонь сунули телефон, он сумел отвернуться к стене и

внятно проговорить:

— Слушаю.

— Хаупт беспокоится, не стало ли вам плохо. Говорит, что

у вас вид, такой, словно вы дохлую мышь съели — я перевожу

слово в слово, у хаупта иногда просыпается своеобразное

чувство юмора. И еще он хочет знать, можно ли вам посещать

парилку?

— Наверное, можно... раньше я ходил в сауну, и все было в

порядке... А почему он браслеты снял, ты можешь спросить? Он

не разозлится?

В трубке хмыкнули:

— Я вам отвечу. Любой металл в парилке раскаляется так,

что причиняет мучительную боль. Могут ли от него остаться

ожоги, я не знаю, но в любом случае куча неприятных ощуще ний

браслетчику гарантирована. Есть еще вопросы?

— Нет, — меланхолично ответил Александр. — Я уже понял,

что я дурак. Забывчивый дурак. Сам же раньше цепочку с крес-

тиком всегда снимал...

Рядом с Алексеем быстро и напористо заговорили по-кеннорийски.

— Михаэль просит вам передать, что если хаупт... если вы заметите, что его дурняк прибил в парилке или... мало ли... сразу открывайте дверь, выходите в коридор и зовите кого-нибудь из нас. Просто крикните погромче, мы в номерах напротив, мы услышим.

— А он... с ним — что?

— Я не вижу смысла обсуждать чужое здоровье, пока ничего

не случилось, — отрезал переводчик.

Арек, прислушивавшийся к непонятному разговору, не выдержал, царапнул Сашу по бедру и вопросительно поднял бровь.

— Я передаю трубку. Скажи ему, что все хорошо, и скажи... —

пришлось сделать усилие, выталкивая сопротивляющиеся сло-

ва. — Скажи, что я рад его видеть. А то мы и не поздоровались в

суматохе.

На более откровенное выражение чувств Александр не решился. Но, похоже, наместник понял скрытый смысл перевода — нажав на отбой, он ткнулся носом в Сашину щеку, потерся и тихо фыркнул в ухо.

— Мой хороший... — облегченно пробормотал Саша и сделал то, о чем мечтал с первой секунды встречи — запустил руку в черные волосы и втянул Арека в глубокий поцелуй.

Арек

Покинув Eisenwasserlich, наместник с головой погрузился в круговорот столичных забот. Укоряющий и одновременно примирительный спич перед телека-

мерами, речь на офицерском собрании, увещевания в десятке

частных бесед. Все это надо было проговаривать, широко

расправив плечи и потряхивая привинченными к кителю крес-