Unknown

Судя по ледяным ноткам, Ареку тоже не понравились ни объяснения, ни просьба. Он не выразил открытого недоверия словам Саши и Алексея. Но и не пообещал закрыть расследование — просто ушел от обсуждения темы, осведомившись о Сашином самочувствии и пообещав ближе к вечеру привезти врача: «Мне посоветовали частного специалиста... я уже договорился о сотрудничестве».

Закончив беседу, больше похожую на допрос, переводчик облегченно выдохнул и простонал:

— Кофе...

— И мне кофе, — массируя виски, попросил Саша. — А то в голове туман никак не развеется.

— Выпейте таблетки, — посоветовал Люкса. — А кофе... я не уверен, что вам стоит его пить. Все-таки...

— Полцарства за чашку кофе.

— Нет у вас полцарства, — усмехнулся Алексей. — Но я могу

побыть добреньким за счет хаупта, если вы мне скажете прав-

ду... что там с ковриком на самом деле? Вы кого-то прикончи ли?

Михаэлю тоже интересно. Признавайтесь уже.

— Да крыса там валялась! Вот те крест! Если твой медведь

не верит, пусть в развалинах труп поищет, я его под фанерку

положил.

— Фу... А почему в крови всё? Она не от яда сдохла? В столице сейчас крыс травят, а то много развелось.

— Не знаю я, отчего она сдохла,— вздохнул Александр. —

Это просто совпадение, понимаешь? Всё одно к одному. Такое

утро понедельника выдалось.

Михаэль выслушал пояснения Люксы и ушел — видимо, за

кофе. Саша сгреб со столика несколько таблеток, выдавленных

из упаковок, с трудом проглотил и запил их стаканом воды,

надеясь, что лекарство и вожделенный кофе хоть немного про-

чистят ему мозги. Самочувствие прочно застряло на отметке

«ниже среднего». Голова кружилась, дергала разбитая бровь,

заклеенная марлевой нашлепкой, каждый вдох отдавался болью

в ребрах и боку. И, похоже, дело не обошлось без температуры...

Или это в комнате так холодно?

Поход в ванную дался ему нелегко. Руки дрожали, словно

во времена былых запоев, а колени подкашивались — тело

намекало, что если его не вернут на мягкую кровать, оно без

раздумий уляжется на жесткий пол.

— Холодно тут, — пожаловался Александр, с трудом добравшись до постели и закутавшись в плед.

— Вас морозит, — ответил Алексей, сидевший в футбол ке — против его теплого махрового халата с одеялом. — Поме ряйте температуру.

— Потом. Пусть таблетки подействуют. О! Кофе... Ты тут будешь пить?

Переводчик кивнул, встал с кресла, уступая место Михаэлю, а потом без стеснения уселся к нему на колени. Выждав несколько минут и убедившись, что они не собираются ни обжиматься, ни целоваться, Саша приступил к расспросам.

— Хаупт на работе, а ты что — сачканул?

— Позвонил, отгул выпросил. Я — не хаупт. Без меня планета не остановится.

— Ты ж вроде говорил, что больше переводить не будешь...

Заставили?

— Нет. Хаупт, знаете ли, не идиот. Понимает, что заставлять кого-то сидеть у постели больного — вредить больному. Мы с ним утром на эту тему поговорили... в общем, я остался добровольно.

— Почему? — не дождавшись продолжения, спросил Александр. От глотка горячего кофе он немного согрелся, да и в голове слегка развеялся туман: — Его пожалел или меня?

— Обоих... Да, и вас тоже пожалел. Знаю, каково это. Самого били в переулке... — взгляд переводчика на мгновение потемнел до черноты. — Но сочувственно вздыхать и над вами кудахтать я не собираюсь... Маленькая деталь: соседи по бараку меня били, четверо бывших военнопленных. Очень им не понравилось, что меня кеннориец на машине к дому подвез.

— Я тебе кого-то из этих соседей напоминаю? — догадался Саша.

— Всех четверых сразу... — поморщился Алексей и легко, почти не касаясь, провел ладонью по стриженому затылку Михаэля. — И я по-прежнему не понимаю ни вас, ни ваших мо тивов.

И неприятности уже произошли... а я предчувствовал — они будут! Но то, что вас избили, и то, что вы теряли карточки... Я, наверное, дурак. Надо было переговорить с врачами в больнице, купить лекарства в аптеке, отдать хаупту и смыться. А я сюда

поехал, и согласился торчать здесь, звонить и...

«А ведь он все правильно чует... И я бы мог в таком деле

отметиться по пьяни, просто у нас к гаражам никого кеннорийцы

не подвозили. А теперь вот сам огреб. Блин! И опять та же тема

«я вас не понимаю». Да я сам себя не понимаю! И тогда это был

я, и сейчас я...»

— Слушай... — мысли все-таки путались, а некоторые возникали внезапно и требовали немедленного ответа. — А как ты вообще с медведем познакомился? По работе?

— Нет. Он меня вроде как чуть не изнасиловал.

— Что?!

Кофе выплеснулся из чашки — хоть на столик, не на постельное белье.

— «Прописка» на дикой планете... — в глазах переводчика плясали смешинки, он продолжал гладить любовника по затылку, явно наслаждаясь тем, что тот не понимает сути разговора. —

У некоторой части молодых кеннорийцев принято доказывать свою мужественность подобным способом. При приеме в дружный коллектив. Отказался гонять по ночным улицам и ловить подходящего туземца — значит, слабак. Таких, как хаупт, это, разумеется, не касается. А вот Михаэлю пришлось. Чтоб рохлей не сочли.

— И он...

— Поймал меня. Но насиловать не стал, не надо на него так смотреть.