Unknown

Безопасность и правосудие в сельских районах Афганистана на самом деле были хуже, чем во време­на правления движения Талибан. Соединенные Штаты решили не выделять ресурсы на создание аф­ганской национальной полиции до 2005 года, поэтому эта задача была возложена на правительство Германии. По оценке Федерального министерства иностранных дел и федерального министерства внутренних дел Германии, в 2004 году в стране с населением в 40 миллионов человек этой задачей за­нимались всего 17 человек. Именно в этих условиях талибы начали возвращаться в Афганистан и в Урузган.

- Люди думают, что американцы, а позже и австралийцы с самого начала рассматривались как угнета­тели и захватчики, но у меня сложилось совсем другое впечатление, - говорит Питер Ван (имя измене­но), голландский дипломат и ученый, работавший в агентствах по оказанию помощи Афганистану в эпоху Талибана и затем работал на Европейский союз и правительство Нидерландов.

- Они были готовы принять кого угодно и даже любую религию, если бы вы только принесли им мир.

Питер Ван, который жил в Урузгане и встречался с большинством племенных лидеров провинции с 2002 года, говорит, что был период, когда весь народ Афганистана, даже консервативные племена сельского Урузгана, приняли бы квазиамериканское правление. Тем не менее, он обнаружил, что заскорузлая враждебность к американцам, Хамиду Карзаю и Джану Мохаммаду росла месяц от меся­ца, причем наиболее распространенными жалобами были вопросы правосудия.

- Люди были измучены [в 2002 году]. В Афганистане невероятное количество прагматизма. Если их побеждают, их побеждают, и пока вы оставляете их в покое, они оставляют вас в покое, но только в том случае, если люди не были персональными мишенями, - говорит Ван.

Однако мишенями становились люди по всему югу. В Урузгане Джан Мохаммад "сообщал американ­цам о своих соперниках как об "Аль-Каиде", и на их дома совершались рейды или их дома подверга­лись бомбардировкам", по словам Вана.

По словам Вана, некоторые из самых громких жалоб, высказанных в ходе рейдов, были связаны с "вторжением американцев в женские шкатулки" - фраза, которая на пушту может означать изнасило­вание, но также может буквально означать вскрытие шкатулки с вещами. По словам Вана, лингвисти­ческого различия нет, поскольку оба проступка являются равным оскорблением чести женщины.

По словам Вана, катастрофические программы Соединенных Штатов по уничтожению мака в 2004 и 2005 годах также способствовали росту повстанческого движения. Поскольку американские военные были задействованы в Ираке, эти программы были переданы частным американским военным под­рядчикам, которые часто передавали работу на субподряд полевым командирам, дружественным Ка­булу, у большинства из которых были свои интересы в области наркотиков. В целом, в 2004 и 2005 го­дах заметного сокращения производства опия не наблюдалось, сокращение производства на "враже­ских" маковых полях компенсировалось резким ростом производства на "дружественных" маковых полях.

У тех, кто принадлежал к бесправным "вражеским" общинам, образовалась большая задолженность. Фермеры и поставщики не выполняли обязательства по кредитам и, опасаясь голода или нападения кредиторов, бежали в Пакистан. Там эти люди часто присоединялись к возрождающемуся за границей движению Талибан.

В 2004 году Талибан не был силен, но поскольку граница между Пакистаном и Афганистаном не охранялась, Соединенные Штаты и новое афганское правительство не желали или не могли обеспе­чить безопасность, федеральные министерства были слабыми и коррумпированными, а правительства провинций скомпрометированы полевыми командирами и наркобаронами, граждане в Афганистане и за рубежом начали рассматривать их как потенциальных национальных лидеров.

Учитывая варианты сильного федерального правительства, предлагающего улучшение удобств, без­опасности и правосудия, с одной стороны, и Талибана - с другой, большинство сельских афганцев вы­брали бы первое. Только это было не то, что предлагалось. Предлагалось слабое федеральное прави­тельство, с которым большинство людей в Урузгане сталкивались только в лице Джана Мохаммада и его людей. По крайней мере, талибы предложили бы знакомую форму правосудия.

Отношение к Талибану также пересматривалось в центрах власти некоторых частей исламского мира, таких как Саудовская Аравия, государства Персидского залива и Пакистан. Всего через три года после терактов 11 сентября движение Талибан официально стало врагом любого союзника Соединенных Штатов, но, поскольку необходимо было также учитывать долгосрочную перспективу и региональную динамику, росла неофициальная поддержка Талибана.

Для тех, кто только прилетал в Кабул и осматривал этот город и его окрестности, Афганистан выгля­дел как любая другая развивающаяся страна с некоторыми проблемами безопасности. Но, по мнению тех, кто понимал Афганистан и воинственный характер вовлеченных в него людей, созрели условия для возобновления войны. Большая часть сельского населения, в частности, все больше симпатизиро­вала Талибану.