Unknown

 Был составлен блестящий заговор. Когда раздался школьный звонок, дверь сразу же забаррикадировали, чтобы Даллас не мог войти. Маллетта и его компаньона тут же постигло возмездие - доносчик, шпион, предатель! Звонок звенел, дверь была забаррикадирована: четверо дюжих парней схватили Маллетта, четверо бросились к Вивиану Грею, но остановились: он перевернул свою парту, оперся о стену и навел на них дуло пистолета: «Ни шагу вперед, Смит, иначе я выстрелю. Но сообщи мне, если захочешь перенести свою жажду мести вот на того пса: если смогу предложить какие-нибудь новые утонченные пытки, они к твоим услугам». Вивиан Грей улыбался, пока, судя по душераздирающим крикам Маллета, мальчики его «поджаривали». Потом он подошел к двери и впустил в класс Пастора, всё это время остававшегося снаружи. Восстановилась тишина. Последовало объяснение, и никаких запирательств: Вивиана Грея исключили из школы.

 

 

 ГЛАВА 6

 

 Вивиану уже исполнилось семнадцать, система частного образования столь бесспорно провалилась, что было решено - он проведет годы, оставшиеся до поступления в Оксфорд, дома. Сложно было представить себе провал более серьезный, чем первые недели его «курса обучения». Он постоянно нарушал святость гостиной присутствием древнегреческих томов скапулосов и гедериксов, оскорблял чувство пристойности утренних посетителей, врываясь в будуар матери со словарями и в комнатных туфлях.

 

 - Вивиан, дорогой мой, - в один прекрасный день сказал ему отец, - так дело не пойдет, ты должен придумать какую-то систему для своих занятий, и найти какое-то место, где будешь читать книги. Выбери для себя комнату, выдели определенные часы дня для своих книг, и не позволяй никаким мирским соображениям заставить тебя нарушить их святость, и, прежде всего, мальчик мой, держи в порядке свои бумаги. Я нашел диссертацию о «Торговле в Карфагене» в своем полноформатном экземпляре «Декамерона» Дибдина, а «Эссе о метафизике музыки» (молю, мальчик мой, берегись журнальных борзописцев) подпирало «Монархию» Монфокона.

 

 Вивиан извинялся, обещал, протестовал, и, в конце концов, садился «читать». Он получил основы точных классических знаний под руководством образованного Далласа, двенадцать часов в день и самоизоляция от общества за двенадцать месяцев устранили всё тлетворное влияние его неидеального образования. Результат этих чрезвычайных усилий был заметен. Двенадцать месяцев спустя Вивиан, подобно многим другим юным энтузиастам, выяснил, что всё остроумие и мудрость мира сосредоточены в пятидесяти древних томах, к несчастным современникам он начал относиться с той гордой надменностью, какую только можно было себе представить. Хор в «Медее», описывавший сияющее небо Аттики, заставлял его ненавидеть туманы Британии, пока мать раздумывала, не нанести ли визит в Брайтон, ее сын мечтал о заливе Саламин. Призрак в «Персее» был для него единственным образцовым привидением, а фурии в «Оресте» - идеалом структуры трагедии.

 

 Даже наиболее остроумные и образованные юноши совершали ту же ошибку, но лишь у немногих эти чувства достигли такого предела, как у Вивиана Грея: пока его разум день ото дня всё больше слабел, подвергаясь прекрасному, но пагубному воздействию Классических Грёз, юноша случайно наткнулся на Платона.

 

 Вот что удивительно - хотя душа Вивиана Грея, кажется, была сосредоточена и поглощена прекрасными страницами творений афинянина, пока с проницательной и почти вдохновенной пытливостью он искал, следовал за мыслью и размышлял над явленной тайной и неясным развитием, пока его разум склонялся в трепете и восхищении, когда он, кажется, прислушивался к тайнам Вселенной, открывающимся в восхитительных мелодиях бессмертного голоса, невероятно, но автор, изучение трудов которого оказалось для молодого ученого, наслаждавшегося своим энтузиазмом, единственным смыслом, для которого человек рожден и благодаря которому обретает свою сущность, в итоге спас Вивиана Грея от пожизненной участи мечтательного филолога.

 Вивиан преисполнился решимости не жалеть никаких усилий и не пренебрегать никакими средствами, благодаря которым можно проникнуть в святую святых замысла своего могущественного наставника. Он решил атаковать неоплатоников. Существовала каста людей, о которых он знал главным образом благодаря ссылкам на их творения, рассыпанным в комментариях его «лучшего издания». В гордыне мальчишеской эрудиции Вивиан ограничил свою библиотеку только книгами Классических Авторов, надменные вожди более поздних учений не удостоились милости пребывания в его книжном шкафу. Столкнувшись с этой дилеммой, он бросился к отцу и, в ответ на его просьбу, признался, что его любимых авторов оказалось недостаточно.

 

 - Отец! Мне хотелось бы досконально изучить труды неоплатоников. Хочу книги Плотина, Порфирия, Ямвлиха и Сирирнуса, Максима Тирия, Прокла, Гиерокла, Саллюстия и Дамаския.

 

 Мистер Грей посмотрел на сына и рассмеялся.