Unknown

Петер: Они воспринимались как одно целое. У них одинаковые имена и они были неделимы как инь и янь. Они постоянно торчали вместе, но стоило их немного узнать, то это были абсолютно разные люди. Мартин Лопес доминировал в этих отношениях, он хорошо умел манипулировать людьми. Они оба баловались травкой, и мне кажется, что именно Лопес втянул Мендеса в это. Мендес достаточно спокойный парень, он в этом плане больший швед, в отличие от Лопеса. Шведы - очень трудолюбивый народ, хотя может быть немного унылый. Лопес же – самый ленивый человек, которого я когда-либо видел в своей жизни, он абсолютно безответственный. Они оба хорошие парни, но они совсем не похожи на нас с Майком, мы обычные. Я вот читаю книги и готовлю каждый день, а они ничего такого не делают.

Наш состав с Лопесом и Мендесом, я думаю, можно считать классическим. Тяжёлые времена легко забываются. У нас постоянно не было денег, нам приходилось подрабатывать просто чтобы прожить ещё один день. День за днём, медленно мы пытались писать материал для альбома. Это было всё, ради чего мы жили – музыка. С Андерсом и Йоханом мы были молоды и не знали, что ещё может случиться, но с приходом Лопеса и Мендеса мы поняли, что всё уже случилось и это Opeth. Андерс и Йохан бросили музыку после ухода из группы, устроились на работу, стали учиться, но это было не для нас. Мы решили продолжать, чего бы это ни стоило, а стоило это очень дорого.

Мартин Мендес: Я впервые встретил Микаэля на фестивале в Швеции, когда они уже были знакомы с Лопесом. Лопес познакомил нас, и Микаэль попросил меня прислать ему кассету, но это было не серьёзно, хотя мы потом немного репетировали и джемовали втроём, и мне казалось, что ему нравится. Было очень приятно, что ребята дали мне играть в группе, ведь я ни черта не говорил по-английски, а на шведском знал самый минимум – но я быстро всё схватывал. Да и выбора у меня не было, я просто тусовался с этими ребятами!

Я присоединился к группе где-то за неделю до того, как они направились в студию писать My Arms, Your Hearse, так что у меня банально не было времени выучить партии, порепетировать и всё такое. Первый концерт в составе Opeth я дал в Англии в пабе The White Horse, тогда пришло человек десять – пять друзей и пять фанатов. После этого мы отыграли с Cradle Of Filth в клубе The Astoria и для меня это стало первым крупным выступлением. Толком ничего даже не помню о нём, разве что я тогда жутко волновался и нервничал.

Микаэль: Музыку к первым двум альбомам мы написали вместе с Петером, но к My Arms, Your Hearse я в сочинительстве продвинулся дальше него, так что писать вместе стало трудновато – он не удерживал планку и отошёл на второй план, но всё равно продолжал писать материал для альбома и вообще существенно помогал. Петер всегда умел фильтровать мои идеи, у него прекрасный музыкальный вкус. Постепенно я начал всё больше и больше материала писать в одиночку, иногда меня просто корёжило от предложений Петера по моим идеям, некоторые его идеи меня вовсе убивали наповал – так что он начал отходить от творческого процесса. То же настроение было и во время записи альбома – мы вроде были командой, он и я, но всё равно было чувство, что он уходит в тень, так что запись альбома была отнюдь не радостной.

Когда мы закончили альбом и я его послушал, то я сильно удивился, что это вообще наша запись – всё кардинально отличалось от прошлых работ и я не был в ней уверен. Впервые я услышал его на вечеринке у Андерса (из In Flames), он помог нам с записью альбома. Он включил альбом, когда я уже напился, ну и на мой заторможенный бухой мозг моя музыка показалась мне через чур быстрой и мне всё абсолютно не понравилось.

Из-за этого я сильно загрузился и закрылся в себе, так что пришлось позвать в студию Майка Эммота послушать альбом, на что он заявил, что запись очень крутая, а мне, мол, стоило бы передумать насчёт альбома. Я безмерно уважал Майка, он за словом в карман не лез и всегда говорил то, что думает, так что его слова для меня многое значили. Короче, я снова включил альбом, на этот раз уже не так предвзято, и понял, что он наконец начинает мне нравиться.

В Швеции в середине девяностых разве что каждая собака не использовала гармонию в гитарах. Уж если я что и терпеть не могу, так это слепо следовать моде. Пока все эти безликие группы использовали клишированные приёмы, мы понимали, что нужно двигаться дальше и искать новые музыкальные ходы. Мы хотели создать альбом, построенный на риффах в противовес всем этим фолковым мелодиям на дисторшне и гармониями гитар поверх всего этого. Мы хотели чего-то потяжелее – всё это мог дать Лопес, который был техничнее Андерса, ну и как следствие, запись стала тяжелее, экстремальнее и злее всего, что мы делали ранее. Это положило начало тому звучанию, которое впоследствии нас прославит.