Unknown

«Мы единственные, кто не живет в Теннесси. Все наши кузены, тети и дяди живут там же».

«Ну, это хорошо; по крайней мере, твои бабушка и дедушка не одиноки».

Обе девочки улыбнулись мне.

«Держу пари, ваши бабушка и дедушка скучают по вам, ребята. Я тоже буду скучать, когда уеду».

Эйприл перевела дыхание и отвернулась от меня. Глаза Оливии быстро наполнились слезами, и она начала плакать.

«Черт», - пробормотал я, схватил Оливию за руку и обошел Эйприл, взяв ее за руку, чтобы она не смогла отвернуться во второй раз. Я мягко прижал обеих девочек друг к другу и держал их так, пока опускался на одно колено. «Я не уйду сегодня, ради всего святого. Я никуда не уеду, пока твой отец не женится на Лидии».

Оливия захныкала. «Ты клянешься?»

Я протянул ей мизинец.

Эйприл быстро вытерла слезы, задыхаясь. «А что, если мы будем плохими?»

«Я плохой; вам, ребята, нечего противопоставить мне».

Оливия обхватила мой мизинец. «А что, если меня стошнит на тебя? Я слышала, как вчера вечером ты сказал человеку по телефону, что если его начнет тошнить, то и тебя тоже, так что, возможно, тебе не нравится, когда люди так делают».

«У меня есть одна особенность: если я увижу, что тебя тошнит, я тоже это сделаю».

Эйприл уставилась на меня в замешательстве. «В моем классе есть такой парень. Его стошнило, когда я привела Уинстона в школу, потому что Уинстона вырвало желтыми комками, а потом он их съел».

Я откинул голову назад и сосредоточился на дыхании, втягивая воздух носом.

«Тебя сейчас стошнит?» Эйприл почти гоготнула, слишком уж взволнованно она говорила о перспективах.

«Нет, демоническое отродье, не стошнит. Мне просто нужно еще немного воды».

Оливия начала хихикать, а затем и Эйприл.

Прошло всего несколько секунд, и я наклонил голову назад и уставился на них.

«Я так рада, что ты не уходишь», - прошептала Оливия, вырываясь из моей хватки, чтобы обхватить меня за шею и прижаться.

«Я весь потный», - сказал я ей. «Теперь и ты будешь противной».

«Все в порядке», - пробормотала она, ее голос был совсем тихим. «Я не против».

Эйприл наклонилась и поцеловала меня в щеку. «А я против. Не обнимай меня, ладно. Мы можем обняться позже».

«Когда я буду чистым», - поддразнил я ее. «Да. Суперчистым».

Я притворился, что хочу схватить ее, и она, вскрикнув, бросилась через кухню. Подхватив Оливию, я побежал за ней, и через несколько мгновений за нами гнался Уинстон, и это было очень шумно, что привело Эмери из его комнаты, сонного и бледного, с единственным открытым глазом.

«Серьезно?» - огрызнулся он.

Этот человек определенно не любил утро.

Я не мог не улыбнуться. Он был очарователен и очень нуждался в объятиях.

«Ты, - сказал он, указывая на меня, - начинай готовить завтрак, а ты, - проворчал он, указывая на Эйприл, - иди и поцелуй меня».

«А как же я?» спросила Оливия, удобно устроившись в моих объятиях и положив руку мне на плечо.

«Вы с Бранном оба потные», - сказал он, вздрогнув так, словно это было отвратительно. «Я не хочу, чтобы это было на мне».

«О нет?» Я осмелился, игриво приподняв бровь.

Он поднял палец. «Так, подожди.»

Эйприл завизжала и бросилась бежать. «Папа, беги!»

Его улыбка застала меня врасплох, прежде чем он убежал.

«О, они оба словно поджаренные тосты», - громко объявил я.

«Тосты?» переспросила Оливия, когда мы услышали, как захлопнулась дверь Эйприл.

«Да, это значит, что они...» Я не смог сказать «мертвы». Нельзя говорить «мертвый» маленькой девочке, у которой умерла мать, даже в шутку. «Это значит, что у них большие проблемы».

«Ты что, собираешься накрыть их консервной банкой?»

Я медленно повернулся к ней. «Что, прости?»

«Так говорит дедушка. Он сказал мне по телефону на прошлой неделе, что собирается накрыть белок, потому что они едят птичий корм, предназначенный для зябликов, кардиналов и чикад».

«Ах», - сказал я, направляясь к комнате Эйприл.

«Я сказала бабушке, что она не должна позволять дедушке обижать белок, а она ответила: «Ну, сладкая - потому что так она меня называет - у кошки есть котята».

Я перестал двигаться и посмотрел на нее. «И что это значит?»

«Папа сказал, что это значит, что одно следует за другим».

«И какое отношение это имеет к войне твоего дедушки с белками?»

Она пожала плечами. «Я не уверена, но всякий раз, когда мы приезжаем к ним, мне приходится спрашивать его, что означают многие вещи. Бабушка всегда говорит, что мы должны чаще бывать у них».

Я хрюкнул. «Эй, у тебя ведь есть пистолеты Nerf?»

Глаза Оливии загорелись, и она с энтузиазмом кивнула.

Мы ворвались в комнату на скорости около девяноста, но не учли возможности того, что наш враг тоже не пожалел времени, чтобы вооружиться. Воздух наполнился голубыми пулями Nerf с оранжевыми наконечниками. Другие были зелеными. Очевидно, это были патроны для зомби.

Эйприл закричала, когда я притворился, что нырнул на ее кровать.

«Нет! Бранн! Не смей! Ты испачкаешь мой плед с изображением Чудо-женщины. И Оливия тоже!»

Эмери поймал свою младшую в середине прыжка, и она обхватила его за шею и попыталась поцеловать.