Unknown

«Вчера ты сказал, что не знаешь, получится ли из тебя хорошая няня, потому что ты сам никогда не был по-настоящему ребенком».

«О, это не...»

«Пожалуйста, Бранн, - успокоил он меня, положив руку на мой бицепс и осторожно сжав его. «Пожалуйста, доверь мне что-то личное. Ты знаешь обо мне практически все».

Я знал слишком много, в этом-то и была проблема. «Моя мать умерла, когда я был совсем маленьким, мне не было и двух лет, а мой отец не годился в родители».

«Так ты сказал», - мягко ответил он, уделяя мне все свое внимание, его большой палец скользил взад-вперед по одному и тому же месту.

«Он пил», - пояснил я, не желая вдаваться в подробности о том, как он брал меня с собой в бары и позволял смотреть, как он играет в бильярд, а если он выигрывал, то в хорошие дни меня угощали хот-догами. «Он много пил. И когда он выпивал, то немного меня поколачивал».

Эмери вздохнул. «Совсем чуть-чуть?»

Я кивнул. «Это было не так, как... ну, ты знаешь. Это.»

«Я знаю. Я же учитель, в конце концов», - сказал он, положив руку на мою шею и подойдя ближе, проверяя меня, его взгляд был прикован к моему.

«Да, так что... ты понимаешь».

«И где сейчас твой отец?»

«Пьянство окончательно доконало его».

«О, Бранн, мне так жаль».

Я пожал плечами, потому что это было давно, но я все еще помнил, какой была жизнь с Рэймондом Колдером в плохие дни. Если мне удавалось добраться до школы, там был обед, и на этом все заканчивалось. Когда меня включили в программу завтраков, я обязательно приходил туда, даже если накануне вечером мой старик изрядно меня потрепал и я все еще страдал от боли.

Выходные были тяжелыми, но если мне везло, меня приглашали к другу, и я оставался в гостях оба дня, не уходя до вечера воскресенья. Родителям всех моих друзей я нравился - я мыл посуду, подстригал газоны, был очень полезен, так что у них не было проблем со мной. К старшей школе у меня была своя работа барменом, потому что владелец клуба хотел залезть ко мне в штаны, хотя мне было всего шестнадцать. Я зарабатывал отличные чаевые, потому что мои джинсы были тесными, а я сильно флиртовал. Правда, время от времени мне приходилось делать минет, иначе я мог получить репутацию потаскухи, но это был разумный обмен на возможность регулярно есть.

Мой отец подписал документы о моем призыве в армию, когда мне было семнадцать, потому что, черт возьми, ему было все равно, а через год, как только я окончил школу, я уехал. Я покинул Сан-Диего, собрав все, что у меня было в этом мире, в один большой рюкзак. Через год я узнал, что он снова женился. Через три года после этого он умер от цирроза печени. Видимо, он не успел вовремя бросить пить. Его новая жена - я не запомнил ее имени - прислала мне на подпись бумаги, потому что у него были деньги по страховке жизни, которые он завещал мне. Я переписал их на нее. Через полгода я получил записку, в которой она благодарила меня и просила, если я когда-нибудь буду в Санта-Монике, навестить ее.

Это было последнее, что я от нее слышал.

«Бранн?»

«Извини», - быстро сказал я, улыбнувшись ему. «Тебе нужно пойти принять душ. Увидимся позже».

Его лицо выражало беспокойство. «Мне неловко оставлять тебя».

«Я в порядке», - заверил я его. «И спасибо, что спрашиваешь обо мне - о моей жизни. Это многое для меня значит».

По тому, как нахмурились его брови, как он колебался, не решаясь выйти из комнаты, я понял, что ему не по себе.

«Обещаю, со мной все в порядке».

Когда они уходили, все выглядели потрясающе: девочки в объемных свитерах, леггинсах и ботинках, укутанные в длинные пальто, а Эмери - в темно-синем костюме от Hugo Boss, который сидел на нем как влитой. Черный кашемировый тренч, который он надел поверх него, дополнял стильный и изысканный образ. Я чувствовал себя странно, покинутым, и это было бессмысленно, ведь меня пригласили, но я понял, что в моем вещмешке не было костюма, а самой красивой вещью, которой я владел, была моя парадная форма военно-морского флота в Чикаго.

Стоя на крыльце и наблюдая за тем, как Эмери проезжает по подъездной дорожке от гаража к дому, я помахал рукой, стоя в дверях, с полотенцем для посуды в руке, а Уинстон сидел рядом со мной как статуя.

Эмери внезапно остановил машину, задняя дверь распахнулась, и из нее выскочила Оливия и побежала ко мне, быстро перебирая ногами и сокращая расстояние между нами.

Я опустился на колени, и она влетела в мои объятия, обхватив меня за шею, что было непросто сделать, учитывая, что ее пальто было таким толстым.

«Что случилось, Ливи?»

«Не уходи, хорошо? Оставайся здесь и не уходи».

Я похлопал ее по спине. «Послушай, даже если меня не будет здесь, когда ты вернешься домой, я вернусь вечером. Мы поужинаем вместе».

«Обещаешь?»

«Обещаю».

Она кивнула, прижавшись к моей щеке, а затем отстранилась и улыбнулась мне. Я удивился, когда она обернулась к машине, передо мной стояла Эйприл.

«Ой, да ладно тебе», - зашипел я на нее. «Ты же знаешь, что я буду здесь».

Она не выглядела убежденной.

«Ты думаешь, я уже бросила тебя? Вчера ты стала для меня как оценка «хорошо», но мы с этим справились».