Unknown

Задыхаясь, я говорю: — Что ж, думаю, нам пора отправляться в студию...

— Даже близко нет, — смеется Коул.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы еще не закончили покупки.

— Что ты можешь...

— Пойдем.

Он хватает меня за руку и тащит за собой.

Так начинается вторая половина нашего похода по магазинам, в ходе которой Коул пытается за один день обчистить Neiman Marcus. Я устаю спорить с ним задолго до того, как он устает проводить по своей карте. Он покупает мне серьги, ожерелья, духи, косметику, обувь и коллекцию нижнего белья, настолько скандальную, что она заставила бы покраснеть Джозефа Корре.

Я с трудом могу сосредоточиться на покупках, потому что Коул развлекается совершенно по-другому.

Все начинается с того, что я пробую парфюмерию, предложенную ивовой блондинкой, которая встретила нас на входе. Она подносит к моему носу пробник Maison Francis Kurkdjian, когда я чувствую внезапное жужжание в области низа. Я резко вскакиваю, чуть не порезав нос бумагой.

— Что за черт! — задыхаюсь я.

Повернувшись, я обнаруживаю Коула с руками в карманах и искусно созданным выражением невинности на лице.

— Комариный укус? — говорит он.

Мое лицо горит, а колени подкашиваются. Жужжание уменьшилось до низкого гула, постоянного и настойчивого. Я вижу, как рука Коула двигается в кармане, манипулируя пультом управления. Жужжание снова нарастает, почти настолько громко, что его слышит продавщица парфюмерного прилавка. Я делаю несколько шагов от нее, пытаясь сжать ноги вместе, а затем быстро развести их снова, потому что от этого становится только хуже.

— Вы в порядке? — спрашивает она, ее ботоксированные брови не могут морщиться от беспокойства.

— Можно мне... воды? — пискнула я.

Я пытаюсь избавиться от нее, чтобы накричать на Коула.

Подбежав к нему, я рявкаю: — Выключи это!.

Вместо этого он делает громче.

Мне приходится прислониться к стеклянной стойке, щеки горят, а руки потеют.

— Прекрати, — умоляю я его.

Он выключает, давая мне минуту благословенного облегчения, чтобы прийти в себя.

Парфюмерша возвращается с маленькой бутылочкой воды.

— Чувствуете себя лучше? — говорит она, протягивая мне бутылку.

— Да, спасибо, — задыхаюсь я. — Кажется, от духов у меня закружилась голова.

— Попробуйте это, — говорит она, передавая мне открытую канистру с кофейными зернами. — Это поможет вам проветрить голову.

Я наклоняюсь, чтобы вдохнуть их аромат.

Как только я это делаю, Коул снова включает вибратор.

— О Боже! — Я задыхаюсь, хватаясь обеими руками за столешницу.

Я беспомощно смотрю на ощущения, которые поднимаются и опускаются по моим ногам и будоражат низ живота.

Коул обнаружил смертельную слабость, о которой я даже не подозревала. Вибрация - мой криптонит, а Коул использует ее со злым гением уровня Лекса Лютера.

Как, черт возьми, он вообще нашел такой маленький? Наверное, он сам его сделал, этот хитрый ублюдок.

Он снова наращивает темп, а я отчаянно пытаюсь не застонать на глазах у смущенной блондинки.

— Вам нужен врач? — спрашивает она.

— С ней все будет в порядке, — уверяет Коул. — Такое случается постоянно.

В этом нет ни малейшего смысла, но Коул настолько убедителен, что блондинка просто улыбается и говорит: — У нас есть туалетная комната, если вам нужно присесть.

Коул обнимает меня за плечи, отводя от парфюмерного прилавка, но не выключая вибратор.

Я поворачиваюсь к нему грудью, обнимаю его за плечи и прячу лицо в его теле, когда начинаю кончать. Мои ноги трясутся, как при землетрясении, а руки крепко обхватывают его талию. Я издаю приглушенный стон.

Когда он наконец проходит, я задыхаюсь: — Выключи эту чертову штуку!

Коул подчиняется, хотя я чувствую, что он тоже трясется от смеха.

Я поднимаю на него глаза.

Коул светится самым чистым и ярким весельем, которое я когда-либо видела. Оно озаряет все его лицо, делая его прекрасным настолько, что я не могу оторваться.

Я могу только смотреть.

А потом начинаю хихикать.

Может, это из-за прилива дофамина, а может, из-за того, что впервые мы с Коулом смеемся вместе, над секретом, который есть только у нас.

— Почему ты такой ужасный? — фыркнула я.

— Не знаю, — говорит он с искренним удивлением. — Я хочу только того, чего у меня не должно быть.

Я тоже.

Никто не хотел, чтобы я стала художником.

Никто не хотел, чтобы я чего-то добилась.

Пока я не встретила Коула.

Он включает вибратор еще несколько раз, пока мы ходим по магазинам. Это превращается в игру между нами: он пытается сделать это в самый неподходящий момент, а я изо всех сил стараюсь не показать этого на лице, продолжаю говорить и выбирать тушь, пока мои колени дрожат, а кожа розовеет, как у поросенка.

Вскоре я, порывистая и перевозбужденная, повисаю на его руке, потому что едва могу стоять на ногах. Коул несет все сумки за меня, нагруженный, как шерпа.

Я никогда не чувствовала себя такой избалованной.

Мне никогда не было так весело.

2

Коул

Когда мы возвращаемся с шопинга, Мара набрасывается на меня, усаживает в ближайший шезлонг и говорит: — Теперь моя очередь, — своим хриплым голосом.