Unknown

- В считанные секунды ты прошел путь от мысли, что он рядом, до осознания его смерти, - кивнул Дамьян. - Этого было достаточно, чтобы ты смог видеть фестралов наполовину. Но мне кажется, что это еще не все. Похоже, ты не до конца принял это, я прав?

Джеймс, не ответив, вздохнул. Вместо этого он посмотрел на увеличивающиеся чудовищные очертания замка, маячившего впереди. Свет его бесчисленных окон наполнял туманный, облачный вечер. Джеймс был уверен, что может разглядеть башню Гриффиндора, где его ждет постель. Он был рад возвращению, хотя, казалось, что все изменилось. Это чувство не покидало его с похорон: понимание того, что дедушка больше не занимается своими делами где-то там, как было раньше. Нет, понял Джеймс, он не осознал его смерть. Пока нет. И, более того, не хотел это делать. Это было не честно по отношению к дедуле. Принять его смерть - все равно, что отказаться от него.

На минуту Джеймс задумался: испытывал ли Альбус то же самое, а потом вспомнил, как тот набросился на Скорпиуса в поезде, хватая его и вопя: "Возьми свои слова назад! Сейчас же!" Альбус тоже не принял смерть дедушки. Просто реагировал по-другому, в первую очередь потому, что нашел на ком сорвать весь свой гнев и печаль. Вероятно, это был не лучший способ, но Джеймс не мог придумать ничего другого. Надо заметить, Скорпиус с легкостью заставил Альбуса ненавидеть его. Джеймс вырос с Альбусом и знал, каким вспыльчивым мог быть этот мальчик. Размышляя он не мог решить: презирать Скорпиуса или жалеть.

Джеймс поразился тому, как время изменяет восприятие. Год назад он с тревогой и беспокойством впервые входил в Большой зал. Сегодня он с радостью пробрался сквозь толпу галдящих студентов, приветствовавших друзей, которых не видели все лето, и прошел к шумному гриффиндорскому столу. Парящие свечи наполняли зал теплом и светом, любопытно контрастируя с тяжелыми серыми облаками на потолке. Пивз хватал случайную свечу и издавал неприличный звук, задувая крошечное пламя, однако, как только он отплывал, огонь с негромким хлопком восстанавливался. Джеймс уселся за стол Гриффиндора и набрал горсть "Берти Боттс" с ближайшей тарелки. Он смело засунул одну в рот, не проверив ее цвет. Через секунду он сморщился, не решаясь выплюнуть конфету.

- Тебе следует быть осторожней с ними, Джеймс, - отозвался Грэхем Уортон, знакомый второкурсник. - Их бесплатно предоставили нам братья Уизли. Он сотрудничают с "Берти Боттс", разрабатывая новую линейку вкусов, а мы - пробный рынок.

- Что это? - выдавил Джеймс, проглотив жуткий леденец и хватая кувшин с тыквенным соком.

- Судя по цвету твоего языка, я бы сказал: лимонно-лимская фасоль, - прищурившись, ответил Грэхем. - Еще есть мятно-шоколадный бурундук и ореховый леденец с солеными огурцами.

- Дамьян только что проглотил конфету со вкусом стейка и почечного камня! - с другого края стола отозвался Ной Мецкер. - Пригнитесь все! Кажется, его сейчас стошнит!

Джеймс хохотал, глядя,как Дамьян пытаться проглотить конфету. Петра стучала ему по спине, пока он не оттолкнул ее, потянувшись за тыквенным соком.

В зале воцарилась звенящая тишина, Джеймс поднял голову и увидел Мерлина, поднявшегося на возвышение. На нем была огненно-красная мантия с большим золотым воротничком. Джеймс узнал в ней весьма древнюю парадную мантию Мерлина. Рукава и воротник украшали завитки, сделанные из золота и драгоценностей. Длинная борода волшебника блестела от масла. При нем был посох: дойдя до места, он демонстративно постучал им. Он был так высок, что пьедестал казался маленьким. Он слегка наклонился над ним и стал оглядывать притихшую публику. Его глаза ничего не выражали.

- Добрый вечер, студенты и преподаватели школы чародейства и волшебства Хогвартс, - медленно произнес он. Его сильный голос отдавался эхом. - Меня зовут Мерлин Амброзиус, и если вы еще не слышали об этом по волшебному радио или из газет, я - ваш новый Директор. Поэтому, я надеюсь, что мне больше не придется столкнуться с удручающей модой нового века использовать мое имя в качестве клятвы или выражения крайнего удивления. Знайте, ни мне, ни моим кальсонам это не кажется забавным.

Джеймс понимал, что замечание могло быть смешным, если бы Мерлин не произнес его так серьезно. Он оглядел собравшихся студентов, как бы выискивая чью-нибудь ухмылку. Довольный, он выпрямился и обезоруживающе улыбнулся.

- Отлично. Как Директор, я стал преемником мадам Минервы МакГонагалл, которая, как вы заметили, решила остаться в школе в качестве моего советника и преподавателя трансфигурации.