Unlearning Shame: How We Can Reject Self-Blame Culture and Reclaim Our Power

Все средства массовой информации, на которых я вырос, были загрязнены фанатизмом, и почти все они были созданы влиятельными людьми, которые были изолированы от последствий причинения вреда другим. Некоторые из этих СМИ очень много значат для меня и всегда будут значить. Это прошлое сформировало меня, как и всех нас, поэтому полезно осознавать его. Я не могу очистить себя, удалив все негативные ассоциации из своего прошлого или из своего настоящего. Но я могу попытаться понять его и практиковать сострадание к себе за все те способы, которыми мое воспитание нанесло мне вред (и принесло пользу).

Писательница и активистка движения за освобождение жира Обри Гордон говорит, что испытывает противоречивую страсть ко всему, что связано с настоящими преступлениями. [30] Как белая певица, которая иногда страдает от тревоги, Гордон говорит, что истории реальных убийств и изнасилований дают ей выход всем ее худшим страхам, которые особенно свойственны белым женщинам в Америке. "Настоящие преступления служат паровым клапаном в скороварке моей бурной внутренней жизни", - объясняет она. "Оно питает мою тревогу, взращивает ее, а затем предлагает контролируемый путь для выхода этой тревоги".

Настоящие преступления - это многомиллиардный бизнес и взрывной культурный феномен. [31] Ведущими создателями и потребителями большинства настоящих преступлений являются белые женщины, как правило, из среднего класса и выше. И, как пишет Гордон, это не случайное совпадение. В нашей культуре белым женщинам внушают, что их жизнь драгоценна и уязвима и что опасные злоумышленники подстерегают их практически повсюду. Этот страх не соответствует статистическим фактам. [32] В целом белые женщины подвергаются очень низкому риску стать жертвой насильственных преступников (особенно если они состоятельны), им угрожает гораздо меньше опасностей, чем цветным мужчинам и женщинам или белым мужчинам. Если жертвами белых женщин становятся люди, которых они уже знают и которым доверяют, например романтический партнер, близкий друг, начальник, церковный лидер или родитель. [33] Тем не менее большинство передач о настоящих преступлениях, книг и фильмов рассказывают об актах случайного насилия, совершенных в отношении белых женщин.

Исследования показывают, что воздействие СМИ о настоящих преступлениях искажает понимание людьми реальных факторов риска, предсказывающих насилие. [34] Те, кто смотрит СМИ о настоящих преступлениях, склонны думать, что уровень преступности выше, чем на самом деле, и считают, что большинство насильственных преступлений совершается незнакомцами, тогда как на самом деле большинство из них совершается людьми, которых жертва хорошо знает. [35] Те, кто часто смотрит СМИ о преступлениях, больше боятся своих соседей и больше изолируют себя от общества. [36]

По всем этим причинам, пишет Гордон, она чувствует себя неловко из-за собственного интереса к настоящим преступлениям. Гордон - антирасистка и с подозрением относится к СМИ о настоящих преступлениях за то, что они обычно представляют полицию в слишком благоприятном свете. Даже многие прогрессивные фанаты настоящих преступлений радуются арестам и тюремным заключениям своих "любимых" убийц, почти не упоминая о том, как много цветных людей ежегодно оказываются в тюрьме за ненасильственные преступления. Гордон хочет поставить под сомнение популярность подобных произведений и выяснить, как они повлияли на национальную психику, но она хочет сделать это намеренно, не руководствуясь чувством стыда.

"Я не перестала смотреть или слушать настоящие преступления", - пишет Гордон. Но она говорит, что чувствует, как ее интерес к этой теме ослабевает, чем больше она просвещается. По ее словам, на каждую понравившуюся ей программу о настоящих преступлениях она тратит как минимум один материал об отмене тюрем и расизме в системе правосудия. Она регулярно оказывает финансовую поддержку таким группам, как "Проект Невинность", а когда ее друзья рассказывают о своих последних просмотрах настоящих преступлений, Гордон заставляет себя перенаправить разговор на реальные проблемы.

Гордон не ругает себя за то, что впитала токсичные культурные послания, и не приравнивает свои потребительские привычки к нравственности. Но она признает свои смешанные чувства и честно признает, что средства массовой информации, посвященные настоящим преступлениям, нанесли ущерб ей и ее миру. Это кажется гораздо более здоровым и эффективным, чем стыд.