Упадальщики. Отторжение

Складывалось устойчивое впечатление, что жизнь предоставила Ромуальде второй шанс. После затяжного периода, когда для неё всё складывалось плохо или очень плохо, новое время, когда для неё всё складывалось исключительно хорошо, не могло восприниматься ею без обоснованных подозрений. Отказ от привычки страдать был выше её сил. Ощущая гаденькое пресыщение от нечаянно свалившейся на её голову благости, Ромуальда вновь вернулась к родному, ставшему частью её подлинного естества, чувству глубокого недовольства. Не имея ни малейшего представления о силе собственного намерения, она радикально изменила ход событий, и это было не в первый раз.

Подтверждением перемен, возвративших Ромуальду к привычному порядку, стал внезапный визит Саймона на остров, что скорее можно было назвать варварским набегом, чем актом проявления вежливости по отношению к любимой жене. Вместе с ним на арендованной яхте «Шалунья» приплыли его вечные друзья: Ник, Дэймон, Джулия и Лора, то есть Николай, Дмитрий, Юлия и Лариса – верные единомышленники, заменившие ему семью. Каждый из них всецело отдавался дружбе с Саймоном, а Лора отдавалась с особым усердием. На правах самопровозглашённого хозяина, Саймон устроил очередной называемый им «пир». Ему всегда казалось, что пафосное название должно украсить каждую из их бытовых попоек, которые всегда разворачивались по классическому сценарию, где водка пилась как вода в летний зной, с перебивками на бестолковые разговоры, сотканные из вереницы заумных слов, разрастающихся в ультра философские фразы.

Ромуальда понимала, выйти из пьяного оцепления недругов и при этом обойтись малой кровью у неё не получится. Ей не пришлось долго ждать момента предсказуемого накала обстановки. Фактическая хозяйка маленького домика занимала своё место за столом как незваный гость, при этом Ромуальда держалась нейтрально и учтиво ровно настолько, насколько позволяло её лицемерие. Она не давала ни малейшего повода сцепиться с ней в схватке характеров, что ещё сильнее раззадоривало Ника, Дэймона, Джулию и особенно Лору.

– Выглядишь просветлённой, – обращаясь к ней, съязвила Джулия, тем самым, сделав первый и решающий тактический ход, – видно, каждый день беседуешь с Богом.

– На какой стадии ваши с ним отношения? – присоединился к наступлению Ник.

– Она его невеста, – насмехался Дэймон, обозначая своё активное участие в травле.

– Ты уже его невеста? – с невинным видом, интересовалась Лора.

– Её аскеза предполагает наличие путей отступления, – злобно ответил Саймон, – не ищите святости там, где воняет серой.

– Милый, не будь так суров, – сказал Дэймон, – бедняжка потеряла брата.

– Брата? Я думал, она потеряла сестру, – наигранно удивился Ник.

– Это и то, и другое. Она сама не знает – кого или что потеряла.

Это была не первая коллективная травля Ромуальды. Такое отношение к ней нарабатывалось годами, а идейным лидером, подбивающим остальных часто на отъявленный произвол, был Саймон. Возможно, он мстил ей за когда-то принятое им же радикальное, и, как обычно в его случае, необдуманное решение оторваться от тотального влияния прежней покровительницы. Время показало, что не до конца предусмотренный переход из-под одного крыла к другому давал куда больше трудностей, чем ожидаемых им привилегий. Женщина, которой он позволял себя любить, любила его не настолько, насколько он рассчитывал. Варвара Мефодиевна была готова принять своего воспитанника в любой момент, но Саймон не желал возвращаться в жёсткие тиски её опеки. Ромуальда была повинна в том, что показала ему другую жизнь и при этом не хотела брать на себя его ответственность, вынуждая неприспособленного к трудностям карикатурно-тепличного мальчика интегрироваться в столь же карикатурную зрелость, не давая ему времени на поиски обходных путей.

Агрессивный набег Саймона и его команды на остров был актом его очередной мести – на этот раз за то, что Ромуальда, в отличие от него, смогла найти своё место. Пристально наблюдая за её поведением, он понял, что она готова оставить его навсегда.

Саймон оказался прав, отмечая перемену, которая коренным образом влияла на Ромуальду, их отношения и его будущее. Прежняя Ромуальда, пытаясь отвоевать своего мужа в каждой схватке с его верными друзьями, шла на все известные ей меры, чтобы отогнать врагов от себя и своей территории как можно дальше. Изменившаяся Ромуальда больше не имела намерения бороться за своё желание. Десять лет она ограничивала себя единственным заветным желанием, которое было связанно с одним человеком и зависело от его выбора. Это желание оказалось самым долгоиграющим из множества её фатальных заблуждений.

Нарушая стандартный план их вражеского взаимодействия, Ромуальда не стала проявлять агрессию в той форме, которая давно за ней закрепилась. Время показало, что позиция отчаянной ярости зарекомендовала себя как малоэффективная. Подозрительно спокойно, она обратилась к своим недругам: