Упадальщики. Отторжение

Алая кровь была всюду: от множества мелких брызг на стенах до ужасающей струи, медленно уходящей в сток самой ванны. Только те, кто были там в момент, когда всё произошло, могли знать, как много крови уже стекло к моменту прихода Ромуальды.

Хрупкая психика Лолиты имела свои крошечные пределы, и эти пределы были нарушены в ту злополучную ночь. Она потеряла сознание, пытаясь вытащить Альгрида, который, вслед за кровью, потерял свои последние силы.

Альгрид оставался в сознании, но ни на что не реагировал. Он тяжело дышал. Вместо глубокого вдоха был протяжный хрип. Вместо выдоха был необычный звук, подобный свисту. Помутневшие глаза его были открытыми, но он не смотрел на сестру, которая чудом оказалась рядом.

Появление Ромуальды вернуло Лолите утраченное сознание. Присутствие рядом друга гарантировало хотя бы какие-то шансы, и, как оказалось, даже маленькая надежда может вытащить испуганного человека из глубокого обморока. Сомнамбулический образ Ромуальды внушал чувство безопасности. В ней не осталось ничего от прежней Ромуальды – истерички и паникёрши. Это была уверенная и бесстрашная суперженщина.

Ей удалось то, что оказалось не под силу Лолите, то есть женщине в мужском теле. Проявив свою таинственную силу, Ромуальда взяла брата на руки и отнесла в спальню, а там, со всей оставшейся при ней нежностью, уложила его на кровать, где он вскоре умер.

Последние минуты она сидела рядом, глядя на него, при этом не испытывая никаких чувств. Её сознание не выходило из забвения, очевидно, оберегая психику от удара, после которого невозможно оправиться.

Лолита осмелилась подойти к ним лишь один раз. Ей было страшно после того, что уже произошло, но куда сильнее она боялась того, что должно было произойти. Её пугало состояние Ромуальды. В ней было трудно узнать живого человека. Однако самые интенсивные и необъяснимые чувства вызывало понимание, что в эти минуты Альгрид был в сознании, и, возможно, всё понимал.

Когда Лолита стала укрывать Альгрида его любимым плюшевым одеялом, пытаясь сделать хоть что-нибудь, что могло бы облегчить его страдания, Ромуальда заговорила:

– Не нужно, – сердито сказала она.

– Он замёрз, – испуганно ответила Лолита, продолжая своё дело, – он холодный, как лёд.

– Не нужно, – настаивала Ромуальда, – одеяло его душит.

Одеяло действительно его душило. Как только Лолита отошла в сторону, Альгрид очень медленно, преодолевая предсмертную слабость, раскрыл себя полностью. Это было его последнее действие и последнее беспокойство.

Ромуальда пробудилась, как только перестало биться сердце Альгрида. Первым делом, она пыталась понять, как оказалась в его доме. Далее ей предстояло понять, что самое страшное уже произошло, и она ничего не пропустила.

Перед ней лежал мёртвый Альгрид, но она отчётливо видела на смертном одре саму себя. Его маленькое бездыханное тело – было её телом. Изуродованное болезнью лицо с обострёнными чертами – было её лицом. Приторный запах его крови – был запахом её крови. Глухая тишина, наступившая с прекращением биения его сердца – это неспетая песня о её жизни.

Глава 12. Последний пир

Найдя приют в уникальном месте, где можно скрыться от всего мира – небольшом домике на острове посреди широкой полноводной реки Отрады, доставшемся ей в наследство от дедушки Отто, одинокая Ромуальда, окончательно уступив беспамятству, ошалело проносилась сквозь числа в календаре, посвящая оставшееся ей время на поиски любого источника, способного даровать моральное облегчение. На старенькой моторной лодке, ставшей самой практичной частью семейного наследия Нойманнов, она каждый день пересекала Отраду в разных направлениях, желая найти для себя то, что было на первый взгляд только названием, но на деле являлось ценнейшим даром, о котором ей приходилось только мечтать. Дни, вслед за которыми шли недели, переходящие в месяцы, показали ей правду, на которую она заслуживала. Отрада принадлежала только реке.