Упавшие с небес (СИ)

И едва эта мысль вновь настойчиво забилась в черепе, словно птица в клетке, как в трюме появился кормилец с приличных размеров миской в руках. Девчонка человеческой расы, лет двенадцати-четырнадцати или около того, я никогда не разбирался в возрасте детей. Она испуганно глянула на меня, поставила посудину прямо на пол и тут же сбежала, не дав мне возможности с ней заговорить.

Я немного удивился, немного насторожился, но есть хотел сильнее чем строить предположения, потому схватил ложку и умял всю порцию в мгновение ока, радуясь про себя, что не ощущаю вкуса, потому что пахла эта масса не сказать, чтобы изыскано. Ещё я был благодарен своей невнятной природе за то, что не испытывал потребности в сексуальном контакте с другими людьми. Насмотревшись на животные желания нормальных мужчин, я полагал, что в этом плане жребий мой удачен. Хоть тут повезло, ведь удовлетворять половые инстинкты большинству людей при такой жизни приходилось нечасто.

Закусив, я поставил миску возле самой границы разрешённого для свободных перемещений пространства, чтобы не вынуждать девчонку искать её по всей бане и вновь углубился в изучение содержимого трюма. Помимо самого аквариума здесь имелось некоторое количество техники, с ней в первую очередь я и сводил знакомство. Когда явились клиенты, я уже ощущал себя отчасти готовым к новым испытаниям.

Первые дни я излишне напрягался, стараясь не наделать ошибок, но быстро привык и обнаружил, что работа оказалась довольно лёгкой. Тангеры почти не обращали на меня внимания, лишь иногда гавкали, чтобы я подал им то или иное или, наоборот, что-то убрал. Они с наслаждением погружались в бассейн и плавали там подолгу, опускаясь на самое дно и буквально закапываясь в ил. Поначалу я никак не мог понять, какое удовольствие получают они, бултыхаясь в грязной лохани, но потом заметил, что мелкие обитатели аквариума не просто так снуют в воде, а активно ползают по шкуре тангеров, словно её обгладывая, и догадался, что, погружаясь в привычную среду, амфибии не только подпитывают кожу влагой, но и очищают её естественным способом от всего лишнего.

То, что для человека выглядело извращением, для тангера было полезной гигиенической привычкой. После купания в бассейне они ведь принимали душ, смывая с себя капли грязной воды, так что смешно было бы придираться к их чистоплотности.

Довольно скоро я научился различать всех членов экипажа и даже запомнил их имена. Хорошо зная их язык и улавливая все звуки, я понимал, о чём они говорят, хотя и не подавал виду, что я не обычный тупой человек, каких вокруг миллионы и ещё больше. Попав в место, где хозяева свободно болтали между собой вполне уверенные, что сказанное не пойдёт гулять по свету, я начал лучше вникать в суть их культуры. Они, как будто, без дураков считали людей низшими существами, за которыми следует заботливо приглядывать, одновременно не давая полной воли, держать в рамках, как собирают скот в загоне, уберегая его этим от волков. Тангеры ведь первыми вышли в космос, освоили его качественнее прочих разумных рас, утвердились на значительных пространствах, вот и считали, что у них множество оснований царствовать в мире, управляя отсталыми народами как вздумается.

Люди в давние времена так же поступали друг с другом, если уж быть честным, полагая дикарями тех, кто не догнал вовремя их цивилизацию. Стоило ли осуждать заблуждения более твердолобых амфибий?

Я размышлял об этом, лёжа в свободное время на тощем матрасе и случалось спрашивал себя: как мог сложиться порядок во вселенной, опереди люди тангеров на пути к звёздам? Воображение разыгрывалось не на шутку, но кто взялся бы судить о несбывшемся, зная лишь настоящее соотношение сторон. Глупая мечта тревожила душу и наполняла её грустью.

Не то чтобы меня волновали философские вопросы, но других развлечений и вообще в пределах досягаемости не наблюдалось. Я пытался подружиться с девочкой, приносившим мне раз в день паёк, но она никогда не отзывалась на попытки с ней заговорить, не благодарила даже за то, что я вежливо оставлял посудину на границе, чтобы ей не приходилось входить в средний трюм. Единственный человек, которого я видел, отказывал мне в радости общения, но я не держал на него зла. Взрослому в этом мире и то приходилось несладко, а детям наверняка ещё труднее.

Поскольку меня не наказывали, я догадался, что справляюсь с работой удовлетворительно, и немного встревожился, когда командир тангерского корабля неожиданно обратил на меня внимание и даже подозвал к себе хорошо знакомым, понятным жестом.