Упавший лист взлетел на ветку. Хроники отравленного времени

– Ааа… Постойте-ка… Это же… так похоже… – странная догадка зародилась в моем мозгу.

– Да, все это выглядело какой-то дерьмовой пародией на Бродского. Но самое интересное было дальше… – Игорь Чекомазов усмехнулся.

– И что же? – спросил я с интересом.

– Собственно, ничего особенного, если не считать, что Бродского они опубликовали в следующем номере.

– Так это, значит, не пародия на Бродского?

– Ничуть. Это, можно, сказать, зеркало Бродского, антипод, анти-Бродский.

– Анти-Бродский? Вы что, себя ему противопоставляете?

– О, нет. Зачем же? Просто, если есть «Пилигримы», кто-то когда-то должен был придумать и «Истуканов». Ради глобального равновесия. Таков закон мироздания…

– Но у Бродского, если я не ошибаюсь, есть еще пару строф… – возразил я.

– Да, не ошибаетесь. Но дальше Бродский копнул слишком глубоко. И я не смог найти ключей. – спокойно продолжил Игорь. – Я бы их и не нашел… Да, и это было бы совершенно преждевременно.

– Да, жалко, конечно – ответил я.

– О, жалко совсем не это! – он сделал нетерпеливый жест. – Знаете, за что меня упекли в дурку?

– За что? – спросил я.

– Они посчитали, что я против Советской власти. – горько усмехнулся он – Но Советская власть тут не причем… Вот, что жалко! Моя позиция не ограничивается Советской властью. Жалко, что никто этого не понимает. Уйдет советская власть и придет антисоветская – все останется на своих местах, только с точностью до наоборот. А я нацелен против всего этого уродливого мироздания, как факта! Иначе ничего не изменить.

– Как-то, это, знаете, слишком радикально. – заметил я. – Даже анархисты до такого не докатились. Хотя власть Советов претила и им.

– Власть Советов здесь совершенно не причем, как и любая другая. – повторил он – Меня больше беспокоят другие вещи.

– Какие, например? – спросил я.

– Ну, например, свободен ли человек. – ответил он – Вот вы – свободный человек? Как считаете?

– Конечно! – выпалил я. Этот факт мне самому казался совершенно бесспорным.

– Ну тогда объясните мне – возразил он – зачем вы, свободный человек, в три часа ночи идете с поезда на теплоход за тысячи километров от дома? Зачем?! Чтобы попасть… куда?! В еще одну большую жопу!!?

Я сразу вспомнил обо всех обстоятельствах, которые привели меня сюда, и вопрос о свободе отпал как-то сам собой, настроение сразу же испортилось, и я только и нашелся, что огрызнуться:

– Сами-то зачем едете в эту… жопу?

– Хочу сдвинуть фокус восприятия… Изменить правила игры. Перестать видеть очевидные вещи, и начать видеть неочевидные. – ответил он. – А, знаете, откуда они узнали, что я против Советской власти?

– Откуда? – переспросил я.

– Они узнали про один мой стих. Послушайте! Он забавный.

И он тихо прочитал мне четыре строчки:

– Я верю – поздно или рано,
Придет анархия баранов!
Она родится в дальних странах,
И не покажется нам странной.

Глава 28. Горыныч. Неожиданные союзники.

Если неожиданное путешествие – это урок танцев, преподанный Богом,

То неожиданные встречи часто напоминают игру в наперстки.

Доктор М.Хелмски

Горыныч открыл глаза и обнаружил себя лежащим на спине в куче разного тряпья. Первое, что он увидел, были железобетонные балки и плиты перекрытий метрах в шести над ним. Внизу под тряпками чувствовался холод бетонного пола. Вверху на плитах играли желто-оранжевые сполохи. Он повернул голову и понял, что находится в огромном неуютном пространстве, напоминающем старый заброшенный цех или склад. Было темно, лишь только горел неподалеку костер.

Горыныч скинул с себя тряпье, тихо встал и осторожно подошел к костру. Оказавшись ближе, он увидел, что вокруг костра собрались люди, все молодые люди мужского пола, человек, наверное, тридцать. Кто-то сидел на сложенных на полу досках, кто-то ходил туда-сюда, кто-то стоял, облокотившись на стоявшую недалеко конструкцию из металлического каркаса. Одеты они были по-разному, кто-то в кожаных куртках, кто в футболках. Всех их объединяло одно – головы у всех у них были гладко выбриты.

Его движение не осталось незамеченным – кто-то у костра звонко крикнул:

– А вот и цыганский любимчик проснулся.

Компания у костра взорвалась дружным хохотом.

– Никакой я не любимчик. – ответил Горыныч – Я пушку хотел купить.

– А деньги-то у тебя есть? – спросил другой голос, приглушенный и уверенный.

Горыныч ощупал карманы и с сожалением произнес:

– Были… Но уже нет.

– Да чего ты там прячешься, иди сюда. – ответил уверенный голос.

Горыныч подошел к костру, навстречу ему вышел худощавый, но рослый парень. Голова его так же, как и у остальных, была гладко выбрита. На нем была белая майка-«алкоголичка» и военные штаны защитного цвета. С пояса штанов до самой земли свисали широкие ярко-синие подтяжки.

– Ганс – представился он, протянув руку

– Горыныч – прозвучало в ответ