upload

Калеб был сильным. Его это не оттолкнет. Почему-то, я не сомневалась в том, что он

выдержит весь груз моего признания, и не будет испытывать связанной с этим

тяжести, или неловкого смущения, как это было с Николь.

- Она ненавидела себя, а я была ее неотъемлемой частью.

Калеб медленно открыл глаза и сдвинул брови, внимательно меня слушая.

Я продолжила, - Когда мне было тринадцать, она застала своего мужчину,

целующим меня. Вернее, она застала нас целующимися. Он был младше нее,

иммигрантом в поисках вида на жительство. А моя мать была в поиске мужчины,

который не смог бы ее оставить.

- Его звали Пауло.

- У меня и в мыслях не было доставлять своей матери проблемы. Я просто хотела

быть как другие девочки, носить такую же одежду, как они, делать то, что делали они.

Но она была слишком строгой. Мне, вроде как..., - из моих глаз брызнули слезы, -

нравилось, как он смотрел на меня. Знаешь, мальчики в школе не особо на меня

засматривались. Я всегда носила эти уродливые длинные платья. Но Пауло... он

смотрел на меня так, как будто я была самой прекрасной девушкой, из всех, что он

когда-либо видел.

Миновав покрывало, пальцы Калеба медленно поползли к моим. И прежде чем он

успел одернуть руку, я нерешительно раскрыла свою ладонь, положив ее лицевой

стороной вверх. Не говоря ни слова, его пальцы переплелись с моими.

162

Плененная во тьме. С. Дж. Робертс.

- Что произошло дальше? - Его голос был грубым, выдающим крайнюю степень

эмоции, которую я еще не успела распознать.

- Моя мать спала, а я была в гостиной и смотрела телевизор. По кабельному

каналу Синемакс шел фильм с Шеннон Твид.

Калеб не узнал имени самой скандально известной актрисы порнографического

жанра всех времен и народов. Это почти заставило меня улыбнуться. В этом было что-

то очаровательно невинное. Что-то невинное, скрывающееся под личностью Калеба.

Он сжал мою ладонь, побуждая меня продолжить.

Я чувствовала, что кто-то был на моей стороне, и это было весьма ироничным.

Моя мать не верила мне, но я знала, знала, что Калеб поверит. Потому что я говорила

правду.

- В фильме показывали... откровенную сцену. Я была одна и я... начала ласкать

свою грудь. Я знала, что было неправильным смотреть такие вещи, но... все, что я

делала, было неправильным.

Чувствуя возрастающее беспокойство и уже так долго преследующий меня стыд,

грозящий разорвать то, что от меня осталось, я сильнее сжала ладонь Калеба.

- Пауло застал меня врасплох. Он был в своих плавках, и я видела, что у него был

стояк. До этого я ничего подобного не видела. В кино никогда такого не показывали.

По моим щекам хлынул новый, ослепляющий меня, поток слез. Картинка перед

глазами начала расплываться слезными красками моих воспоминаний.

- Я попыталась встать и пойти в свою комнату, но он меня остановил. Он был

пьян. Когда он вжал меня в диван, в его дыхании я ощутила привкус пива. Он положил

свою руку поверх моей майки. Я сказала ему, чтобы он остановился. Но... он ответил,

что если я его не поцелую, он расскажет моей матери о том, чем я занималась.

Невольно из меня вырвалось рыдание.

- Все в порядке, Котенок, тебе не обязательно рассказывать мне о том, что было

дальше.

Калеб сидел близко ко мне, обжигая своим теплом мой бок, но касался только

моей руки.

- Нет! Я должна рассказать что случилось... почему она больше не любит меня.

Я крепко закрыла глаза, вызывая в себе как физическую, так и эмоциональную

боль. Я хотела, чтобы он знал это обо мне. Я хотела, чтобы он сделал то, что делал

всякий раз после своих истязаний. Я хотела, чтобы он заставил боль исчезнуть.

163

Плененная во тьме. С. Дж. Робертс.

- Он поцеловал меня. Это был мой первый поцелуй. На вкус он был как пиво, но

это было не так уж и плохо. По какой-то причине, мне всегда нравился запах алкоголя.

Он поцеловал меня и у меня начала кружиться голова. Когда он попросил меня

открыть мой рот... я открыла. После этого, все стало по-другому. Больше мне это не

нравилось. Его язык был скользким и двигался у меня во рту, как змея. Это было

ужасно. Я попыталась отстраниться, но он мне не позволил.

- Потом вошла моя мать. Пауло отпрыгнул. Его неимоверная долбанная эрекция

торчала из его дурацких плавок. Но она злилась не на него. Она злилась на меня.

Посмотрев на телевизор, она перевела свой взгляд обратно, на нас. Я попыталась ей

все объяснить, но она только сказала 'Ливви, и этим ты занимаешься каждый раз, как я

иду спать? Надеваешь свое puta - шмотье и пытаешься соблазнить своего отца?'

- 'Он мне не отец', - ответила я, но смысл был не в этом. Я пыталась объяснить,

что это он меня поцеловал. Что я его об этом не просила. Что я вообще этого не

хотела. Пауло молчал. Казалось, он был в курсе того, что происходило между мной и

моей матерью.