upload

сделает мне по-настоящему больно. Мне хотелось выговориться. В то мгновение я

понимала, что Калеб был прав - и как бы я этого ни хотела, не в моем характере было

сдаваться.

Он оставался спокойным, держа свои глаза закрытыми. На его прекрасных

золотистых волосах виднелись красновато - коричневые полосы - у него в волосах

была чья-то запекшаяся кровь. Меня передернуло.

Они за все заплатили. Приятные, восхитительные слова, которые я никогда и ни

от кого не слышала, кроме как от человека по имени Калеб.

В его теле что-то изменилось, напряглись мышцы, но он по-прежнему оставался

совершенно спокойным. Выражение его лица было холодным, застывшим, но оно не

было направлено на меня.

- Ты права. Я не знаю твоего настоящего имени. Но я также не знаю своего, и это

никогда не мешало мне понимать, кто я такой и брать то, что я хочу.

Этих слов я ожидала от него меньше всего.

160

Плененная во тьме. С. Дж. Робертс.

Я сидела потрясенная и растерянная. Он раскрывал мне что-то очень важное, но я

не знала, что с этим делать, или могло ли это хоть как-то облегчить мою боль. Я

понимала, что это было чем-то тайным, о чем знало всего несколько человек, и, судя

по его виду, для него это имело огромное значение.

От осознания того, что Калеб в некоторой степени раскрывался передо мной, мое

сердце ускорило ритм. Я поняла, что мне хотелось узнать, как он стал тем человеком,

который сейчас сидел рядом со мной. Калебом.

Это имя не было настоящим. Он не знал своего реального имени.

Что произошло с тобой, Калеб? Кто сделал это с тобой? И почему ты теперь

делаешь это со мной?

Я наблюдала за выражением его лица - твердые линии, которые еще не успели

сложиться в свою обычную маску. Я это чувствовала. Именно сейчас, после моего

изучения всех сценарий и кинофильмов, я осознала присутствие в людях чего-то

элементарного, и почему меня так привлекал этот придуманный мир.

Каждое произведение стремилось описать человеческую природу в хорошем,

плохом и даже уродливом великолепии. Сначала, это было продолжением моей

собственной жизни, странным образом отражавшейся в 'художественном' мире.

Каждая история хотела, нет, нуждалась в раскрытии всей хрупкости человеческой

натуры, мирской зависимости, привязывающей людей к своим поступкам и к тем, кто

находился в их руках. Эти рассказы были чем-то правдивым и чем-то ужасным, но

люди есть люди, и часть из них просто не раскрывали всей истории. Я видела эти

части и в этом человеке – Калебе.

Был ли этот человек, незащищенным и уязвимым? Да и вообще, кем был этот

человек, раз мог поступать так со мной, с кем угодно, и продолжать жить в согласии с

собой? И каким человеком была я, раз пыталась разглядеть в нем тончайший лучик

света, который он так старательно прятал? И почему я пыталась? Но еще важнее,

почему он пытался?

Он ждал. Я ждала. Я хотела надавить на него, капнуть глубже, но знала, что это

только оттолкнет его.

Он всегда первым бросал мне вызов. Он давал, только если получал, и если я

хотела узнать о нем больше, то должна была раскрыться первой. Возможно, чем

больше мы узнаем, друг о друге, чем станем ближе, тем вероятнее, что я смогу

убедить его не причинять мне боль.

Подчиняйся, однажды сказал он. Он хотел, чтобы я подчинялась. Не только

своим телом. Но и своим разумом. Я хотела бы попробовать. Я хотела бы попробовать

ради него. Не ради садиста, сидевшего рядом со мной и приводящего меня в

замешательство, не ради Калеба. Я хотела бы попробовать ради красивого незнакомца,

прячущегося под этой оболочкой. Того, человека без имени, который повстречался

161

Плененная во тьме. С. Дж. Робертс.

мне на остановке в тот роковой день. Я была готова попробовать и понять его, собрать

по кусочкам, а что из этого получится... оставить на волю судьбе. Я сделаю первый

шаг, потому что он бы его не сделал. Или, возможно, не мог сделать.

- Часть меня, вообще-то, даже рада оставить свою старую жизнь в прошлом.

Я видела, как он удивился повороту в нашем разговоре, и мне было приятно стать

причиной такой его реакции.

- Не могу сказать, что эта жизнь гораздо лучше, но, по крайней мере, ты хотел

вернуть меня обратно... не думаю, что моя мать желала бы моего возвращения.

Облизав свои сухие губы, я заставила себя продолжить.

- Она считает, что все это я сделала сама. Что я убежала... и что я шлюха. Но она

всегда так думала.

Комок, до сих пор стоявший в горле, спустился вниз, а не наверх. На удивление,

все мои мышцы расслабились. И мне стало хорошо, от того, что я смогла высказать

это вслух.

Раньше я делилась своим прошлым с Николь, но сейчас все было по-другому.