Уплотнение границ. К истокам советской политики. 1920–1940-е

К социальным критериям дискриминации, отсылавшим к реальностям царского времени и НЭПа, и к политическим оппонентам добавилась категория «антисоветский элемент». Ей было уготовано печальное будущее: когда сталинский режим приступит к строительству полностью лояльного общества, она станет использоваться повсеместно. Одновременно усиливалась роль шпионажа, признаком которого – в качестве характерного для пограничной зоны обвинения – считался незаконный переход границы и подозрительные связи с закордоном.

Красное казачество пограничных зон

Пограничные зоны являлись также, хотя и в меньшей степени, пространством колонизации. Так обстояло дело на Дальнем Востоке, в Средней Азии, на Кавказе, в Карелии и Мурманской области, где существовали огромные незаселенные территории. Тем не менее стратегия создания образцовых колхозов применялась даже там, где, как в приграничных районах Украины, Белоруссии и Крыма, свободная земля была редкостью. Рассмотрим подробнее историю начавшегося в 1928 году расселения вдоль границ демобилизованных красноармейцев с семьями.

В данном случае речь отнюдь не шла о советской новации. Во-первых, существовала традиция расселения на имперских окраинах солдат-крестьян (казаков), и если в первые годы после революции это наследие могло использоваться лишь имплицитно, то начиная с середины 1930-х годов на него вновь станет возможно ссылаться. Во-вторых, к этому методу прибегали и по другую сторону границы. В 1920-е годы Варшава поддерживала переселение на восточные окраины, кресы, участников советско-польской войны с семьями. В результате к 1939 году там жило от 6000 до 8000 семей «осадников». Можно также упомянуть применявшуюся Чехословакией практику размещения солдат-колонистов вдоль границы с Венгрией.

В СССР движение красноармейцев-колхозников стартовало в 1928 году на Дальнем Востоке. За него отвечали Наркомат по военным и морским делам и Наркомзем, но успех начинания зависел прежде всего от местных властей. Согласно подробному отчету Наркомзема от 16 июля 1933 года, в 1930 году было расселено 9415 солдат, из них только 21 % прибыл на новое место жительства в сопровождении родственников (3000 женщин, детей, родителей). В 1931 году в программе приняло участие 6900 солдат, большинство из которых были холостыми. Эти результаты были существенно ниже запланированных: 20 тысяч красноармейцев в 1930–1931 годах и 12 тысяч солдат с семьями в 1931–1932. Более того, 760 человек, недовольных условиями размещения, уехали сразу после приезда[516].

17 мая 1931 года в ходе коллективизации эта политика была распространена на западные пограничные районы[517]. В результате в 1931 году в 20 колхозов Ленинградской области, 10 колхозов Западного края и 5 колхозов Карелии прибыло 1500 семей. В 1932 году было создано 46 новых красноармейских колхозов и 7407 семей переселилось в 80 колхозов, расположенных на западной периферии[518]. Зачастую речь шла о людях, ранее проходивших воинскую службу в пограничных войсках. Именно так обстояло дело в Средней Азии. В 1931–1932 годах в колхоз им. Евдокимова Тахта-Базарского района (Туркменская ССР) прибыло 30 пограничников и 52 солдата Туркменской дивизии с семьями, а в колхозе им. Ламанова Фархорского района (Таджикская ССР) поселилось 20 пограничников и 35 семей воинов 7-й кавалерийской дивизии. Этот список можно было бы продолжить[519]. На пути красноармейского начинания стоял, однако, ряд препятствий.

Трудности, встреченные в пути, недостроенное жилье, плохое снабжение, отсутствие сельскохозяйственного инвентаря – эти и другие проблемы свидетельствовали о характерной для советской системы недостаточной подготовке условий, необходимых для осуществления принятых решений. В результате опыт участников этого начинании нередко окажется неудовлетворительным, а порой и катастрофическим, в то время как советская пропаганда будет, разумеется, воспевать самоотверженный труд сплоченных коллективов, подобных 70 семьям солдат 79-го кавалерийского полка, которые своими руками построили все необходимое для жизни и работы колхоза им. Баумана в Узбекской ССР.

Важно отметить, что на практике не всегда легко найти различия в условиях перевозки и обустройства добровольных и принудительных мигрантов. Случаи несанкционированного возвращения на родину также наблюдаются и в той и в другой ситуации. С политической точки зрения, однако, отличие было фундаментальным, и власти без устали это подчеркивали. Солдаты-переселенцы имели право на почести и привилегии, положенные первопроходцам и безупречным с социальной точки зрения гражданам, тогда как спецпереселенцы сталкивались с многочисленными формами дискриминации. На практике, однако, хлеба не было ни для одних, ни для других. Кроме того, нередко критике подвергался отбор красноармейцев.