Упоение местью. Подлинная история графини Монте-Кристо

Едва она успела пригубить вино, как в дверях появился крупный, мордастый мужчина, сразу заполнивший пространство духом уверенной хозяйской власти. Ирине даже показалось, что в ресторане стало тесно, а угодливо бросившиеся навстречу метрдотель и оба официанта по мере приближения к важному гостю съеживались, как прохудившиеся воздушные шарики.

«Мальцев! – скорее догадалась, чем узнала Ирина матроса из Бологого. – Неужели один пришел?» – подумала обеспокоенно, но через мгновение увидела за плечом Мальцева лопоухую рыжую голову с веснушчатым скуластым лицом и настороженно бегающими глазками, которые обшарили зал и безошибочно остановились на ней.

«Привел…» – подумала облегченно и почувствовала озноб, волной прокатившийся по телу.

– Ваши гости, мадам! – заискивающе сообщил метрдотель, забегая вперед гостей и отодвигая стулья.

Мальцев при виде привлекательной корреспондентки расплылся в улыбке и даже раскинул руки так, будто собирался заключить ее в объятия, перекрыв путь семенящему за ним Тушкевичу. Краем глаза заметила, как взволнованный метрдотель подавал знаки официантам, чтобы немедленно протерли стулья для важных гостей.

– Здравствуйте, товарищи! – приветливо улыбнувшись, с легким акцентом сказала Ирина, поднимаясь навстречу. – Меня зовут Зинаида Блюмендорф.

– Товарищ Зинаи-ида! – Неровное, со следами оспин лицо Мальцева засветилось, а глаза заблестели. – Ну, я ра-ад! – протянул руку с изображением якоря на внешней стороне ладони. – Весьма, даже очень рад! – басил, потряхивая ее руку. – Ай, промашка вышла! – повернул голову к Тушкевичу. – Нутром я чуял, не надо мне было тебя, Санек, с собой брать! – зычно рассмеялся, все еще удерживая руку Ирины.

– Так я могу уйти, Петр Петрович, ежели прикажете, – приглаживая редкие волосы на голове, угодливо предложил Тушкевич.

– Да брось ты, Санек, шучу я. Не понял, что ли? – снова рассмеялся Мальцев. – Ну, присядем, что ли? – выпустил наконец ладонь Ирины и грузно опустился на стул, сиденье которого буквально за мгновение до того было отполировано расторопной рукой официанта. – Ты нас, Зинаида, не ругай, что припозднились чуток, – с добродушной улыбкой откинулся на спинку стула. – Дела делали, – глянул многозначительно. – Мы ведь кто? Мы люди государственной важности. Мы в профсоюзах на стыке стоим между партией нашей и беспартийными трудящимися. Трудовые кадры куем и перековываем.

Ирина понимающе кивнула.

Мальцев, недоуменно оглядев не накрытый стол, повернул голову к стоящим неподалеку официантам и, выбрав в качестве жертвы круглолицего, пристукнул по крышке ладонью и недовольно пробасил:

– Слышь, ты, мордастый!

Открыватель секретов Эйфелевой башни немедленно прижал руки по швам и застыл, как опытный солдат на плацу, поедая начальника преданным взглядом.

– Чего пнем стоишь, инициативу не проявляешь? – грозно пророкотал Мальцев. – Не видишь, голодные мы, с работы?

– Товарищ Мальцев! Петр Петрович! – вмешалась Ирина. – Да я уже для начала заказала все на свой вкус, даже водку. Окей? – улыбнулась смущенно.

– Ну а я что ему говорю? – помягчевший Мальцев доброжелательно глянул на Ирину. – Долго еще ждать-то будем? – снова рыкнул на круглолицего. – Бегом на камбуз! Все на стол неси! Слышь, селедочку с лучком тоже не забудь! – пророкотал вслед официантам, трусцой устремившимся в сторону кухни.

Через пару минут стол был накрыт.

– Ну, как говорится, Зинаида, за знакомство! – произнес первый тост бывший матрос и опрокинул в рот стопку. Крякнул, занюхал черным хлебом и закусил селедочкой. – А теперь, – без задержки снова наполнил стопки, – за прекрасный пол! – Заметив, легкую растерянность на лице Ирины, хмыкнул и добавил слово «женский».

Пока Мальцев и Тушкевич опустошали графинчик с водкой и поедали закуску, говорила Ирина. Только сейчас, оказавшись с ними за одним столом, она поняла, для чего было нужно высиживать на собрании, слушая однообразные речи. Непринужденно рассказывала им о проблемах борьбы американского трудового народа, в том числе и чернокожего, за освобождение во всемирном масштабе и насущной необходимости правдивого освещения в газетах жизни трудящихся в первом государстве победившего пролетариата. Она говорила и говорила, удивляясь, как легко, при помощи услышанных на собрании слов, штампуются округлые бесконечные фразы, похожие на таинственные заклинания, которые, проникая внутрь, окутывают мозг дурманящей пеленой, убаюкивают и завораживают, подобно покачивающейся дудочке заклинателя змей.

Через четверть часа Мальцев удовлетворенно откинулся, достал папиросу, постучал ее концом по пачке, шумно продул и с удовольствием задымил, снисходительно поглядывая на Тушкевича, который старательно препарировал последний кусочек селедки, извлекая из него тоненькие косточки и аккуратно укладывая на край тарелки.

– Вот ты, Зинаида, говоришь, герои мы, – заговорил Мальцев. – А ведь нас, таких героев, вся страна! – Затянулся папиросой, но вдруг поперхнулся, закашлялся, а потом, прикрыв рот ладонью с татуировкой, звучно чихнул.