Управление будущим

Особенность данного вида столкновения понуждает противника/оппонента к работе в когнитивном поле. При этом совершенно необычным является тот факт, что ПР терроризма срабатывает на противоположных по своим интересам типах аудитории. Один и тот же факт, одно и то же событие работает как для устрашения чужих, так и для объединения своих. Вероятно, в этом состоит как особенность того, что это военный конфликт, так и особенность того, что все строится на асимметрии.

Асимметрия привела и к смещению основных типов действий в когнитивное поле: «Не имея того же уровня технологий и огневой мощи, лидеры джихада отдают предпочтение когнитивной эффективности и готовы воспользоваться любой ошибкой» [5. – Р. 31].

Со своей стороны, военные аналитики выделили ряд характеристик, которые нужны людям, занятым в подобного рода когнитивной войне:

– предвидение,

– оппортунизм,

– быстрота в принятии решений,

– обучение в ходе действий.

Возникает также целый ряд вопросов, которые требуют определенного анализа будущего. Как распознавать и понимать будущие формы джихада по мере их возникновения? Как управлять возможностями, предоставляемыми глобализацией, чтобы не допустить их использования глобальным джихадом? Как политические реформы в арабских странах могут повлиять на джихад?

Формирование будущего имеет одной из своих целей разрушение связей между разными группировками джихада. «Формирование во многом состоит в дискредитации нарратива противника в глазах населения, за которое ведется борьба» [6. – Р. 31].

При этом как-то забывается еще одна задача – работа с собственным населением. Это в сильной степени связано с тем, что, как подчеркивает Г. Уилсон, хоть у терроризма нет единого определения, но понятно, что он имеет дело с психологией, и это психология страха [7]. Именно этот страх является средством принуждения отдельных людей и целых групп к изменению своих социальных и политических позиций. Поэтому на этом пути также должен появиться свой вариант защиты от воздействия.

Это также связано с тем, что Д. Килкуллен, австралийский военный, работающий на сегодняшний момент в Госдепартаменте США, сказал, что современная противопартизанская война на сто процентов является политической [8]. И это связано с нужным вариантом медиа-освещения военных действий. Д. Килкуллен также акцентирует то, что это проблема контроля населения разными методами [9].

Подрывная деятельность всегда вызывает к жизни особые фронт-группы, которые общаются напрямую с публикой, не демонстрируя свою связь с подрывной структурой [10]. Это интересное наблюдение, демонстрирующее, что необходимо освоение разного типа информационных потоков. При этом понятно, что наиболее приближенные к населению потоки не могут остаться без внимания.

Среди действий по подрыву режима Карлос Маригелла предлагал забастовки, которые могут нанести серьезный экономический ущерб. Однако Дж. Шарп выступает против них, подчеркивая, что сами же забастовщики не смогут долго обходиться без зарплаты [11]. К тому же возникает еще один недовольный игрок – владельцы и администрация предприятия. Модель ненасильственного сопротивления самого Дж. Шарпа имеет в этом плане более индивидуальную базу, к которой сложнее применять санкции.

Информационное управление ситуацией было освоено терроризмом достаточно давно (см. многочисленные примеры в [12]). Соответственно, в качестве варианта борьбы называется создание на Ближнем Востоке независимых информационных структур [13. – Р. 182]. Однако это достаточно долгосрочный проект, поскольку результаты его придут далеко не сегодня и не завтра.

Террористы формируют свой вариант будущего, опираясь на комплексы воздействия, объединяющие массовое насилие для узкой группы с информацией о нем для максимально широкого круга аудитории. Эта модель избирается по тем же мотивам, что и модель террористов-смертников – она вполне эффективно работает [14]. Она работает и чисто экономически: по подсчетам специалистов, например, терроризм в стране басков «съедает» 10 % ВВП [15]. То есть перед нами одновременно развертывается не только информационная, но и экономическая война.

Правильная точка зрения на терроризм предполагает и правильные методы борьбы с ним. Так, по данным М. Сейджмана, только единицы из террористов имеют криминальное прошлое [16]. Такой же неадекватной является попытка представить их как людей с ментальными отклонениями.